Лёгкий, ненавязчивый романчик 
232 
— Вот так легко? — спросила Ясмин. Он слышал в ее голосе недоверие.
— Вот так быстро, — вежливо поправил Нката. — Я бы никогда не сказал, что это было легко.
Ясмин закончила складывать косметику. Она захлопнула крышку чемоданчика, сняла его с рабочего столика и отнесла в дальний угол салона, на полку. Потом, подбоченившись, спросила:
— Ты закончил?
— Нет.
— Ладно. Что еще?
— Я живу с мамой и папой. В Лохборо-истейт. И я собираюсь жить с ними, что бы ни случилось, потому что они стареют, а чем старше становятся, тем опаснее там жить. Для них. Я не хочу, чтобы их доставали всякие наркоманы, хулиганы и сутенеры. Все эти типы ненавидят меня, боятся и держатся от меня как можно дальше, а значит, и от моих родителей, пока я живу с ними. И меня это устраивает, и я сделаю все, чтобы так все и оставалось.
Ясмин склонила голову набок. На ее лице сохранялось недоверчивое, насмешливое выражение, то самое, с которым она смотрела на него с самого начала их знакомства.
— Ну? Зачем ты все это мне рассказываешь?
— Потому что я хочу, чтобы ты знала правду. И дело в том, Яс, что правда — это не прямая и гладкая дорога. Так что ты вправе знать, что — да, меня тянет к тебе с того момента, как я увидел тебя. И — да, я хотел, чтобы ты разошлась с Катей Вольф, но не потому, что считал, будто ты создана для любви с мужчиной, а не с женщиной, ведь я не знал этого, верно, откуда мне было знать? А потому, что я хотел, чтобы у нас с тобой был шанс, а этот шанс мог появиться, только если бы я доказал, что Катя Вольф недостойна получить то, что ты могла дать. Но в то же время, Яс, мне очень понравился Дэниел, понравился с самого начала. И я ему тоже понравился, ты сама это видишь. И я отлично знаю — знал раньше и знаю сейчас, — что случается с мальчишками на улице, когда слишком много времени, которое они не знают, куда деть, особенно с мальчишками вроде Дэниела, без мужчины в семье. И я говорю так не потому, что считаю тебя плохой матерью, нет, я вижу, ты прекрасная мама. Но мне кажется, что Дэну нужно больше, вот почему я сейчас пришел. Чтобы сказать это.
— Что нужно Дэниелу…
— Нет. Чтобы сказать все, Яс, от начала до конца.
Он оставался на некотором расстоянии, но казалось, что он различает, как напряглись мышцы под темной кожей ее шеи. Казалось, что он видит, как бьется тонкая вена на ее виске. Но при этом он понимал, что может ошибаться. Надежда заставляет принимать желаемое за действительное, при этом искажая реальность. Не думай, говорил он себе. Пусть все будет так, как будет.
— И что же ты хочешь от меня? — наконец спросила Ясмин.
Она вернулась к креслу и сняла с подставки два оставшихся парика.
Нката пожал плечами.
— Ничего, — сказал он.
— Ты говоришь правду?
— Тебя, — признался он. — Тебя. Но я не уверен, что и это правда, вот почему я не сразу произнес это вслух. Спать с тобой? Да — Я хочу спать с тобой. В одной постели. А все остальное? Я не знаю. Так что вот какая она, правда, и я должен был сказать тебе все. Ты заслуживаешь честного отношения, но тебя обманывали. Сначала муж, потом Катя. Не знаю, честен ли с тобой твой нынешний мужчина, по крайней мере я — честен. Ты для меня с самого начала стоишь на первом месте, и потом — Дэниел. И все никогда не было так просто, как ты думала: будто я использую Дэниела, чтобы получить тебя, Ясмин. Все совсем не просто.
Он все сказал. Он чувствовал себя опустошенным, излитым на линолеум у нее под ногами. Она могла перешагнуть через него или вымести веником на улицу, выкинуть в мусор или… она могла делать с ним все, что угодно. Он стоял перед ней обнаженный и беспомощный, как в день своего появления на свет.
Они смотрели друг на друга. В нем поднималось желание, такое, которого не было раньше, как будто этот долгий взгляд увеличил его в десять раз, и теперь оно снедало его целиком, грызло, как зверь, засевший внутри.
Потом она заговорила. Произнесла она лишь два слова, и сначала он не понял, что она имеет в виду.
— Какой мужчина?
— Что?
Говорить было трудно — во рту пересохло.
— Какой такой нынешний мужчина? Ты говорил: твой нынешний мужчина.
— Тот парень. Который был здесь, когда я заходил в прошлый раз.
Она нахмурилась, посмотрела на окно, словно надеясь разглядеть на стекле отражение прошлого. А потом снова взглянула на него, вспомнив.
— Ллойд Бернетт, сказала она.
— Его имени я не слышал. Он пришел…
232 
