очень нудно 
116 
Мы с Лукрецией, объединенные любовью к Альфонсо, стали еще более близки. Я вспоминала обо всех подробностях его характера, а Лукреция обожала слушать рассказы о его детстве — как он однажды попытался подпалить хвост собачонке королевы, чтобы посмотреть, будет ли тот гореть как свечка, или как он в четыре года забрался в море и чуть не утонул. А Лукреция рассказывала мне, как он храпит, испуская короткие выдохи, а под конец — один мощный, звучный всхрап.
Я позабыла про кантереллу, спрятанную среди моих драгоценностей. Я позабыла про то, откуда она у меня взялась. Я даже позабыла Лукрецию в объятиях отца и страстный поцелуй, которым она обменялась с собственным братом. (Лукреция с огромным облегчением сообщила мне, что после беременности Папа оставил ее в покое, то ли из-за того, что с возрастом в нем поубавилось пыла, то ли не желая больше давать пищу слухам, вызванным появлением на свет незаконнорожденного ребенка, отцом которого считали его.) Она также призналась, что они с Альфонсо каждую ночь спят в ее спальне и он всегда просыпается там, почти не уходя в свои покои, расположенные в мужском крыле дворца.
— Я не смела и надеяться, — мечтательно созналась она, — что мой муж окажется моим самым пылким любовником.
Однажды зимним утром, когда ясное солнце прогрело воздух, мы решили женской компанией отправиться на пикник в виноградник кардинала Лореса. День выдался слишком чудесный, чтобы сидеть взаперти, а Лукрецию переполняло какое-то нетерпение, которого я не понимала, пока она не устроилась в карете рядом со мной и не сообщила:
— У меня есть секрет. Я не сказала об этом никому, даже Альфонсо, но тебе я должна сказать.
Я лениво наслаждалась солнышком, греющим мне лицо.
— Секрет?
Судя по самодовольной улыбке Лукреции, это было что-то радостное. Я подумала, что речь идет о празднике или о подарке, который она приготовила для мужа.
— Я беременна. У меня уже два месяца не было месячных.
— Лукреция! — Искренне обрадованная, я схватила ее за плечи. — Ты уверена? Другой причины быть не может?
Лукреция, довольная моей реакцией, рассмеялась.
— Я уверена. Моя грудь сделалась такой чувствительной — я едва выношу, когда Альфонсо прикасается к ней.
И я постоянно хочу есть, а то вдруг мне становится так плохо, что я не переношу даже запаха еды. Только ты, пожалуйста, притворись пока и не говори никому: я хочу сообщить Альфонсо эту новость сегодня за ужином.
— Он будет в восторге! И твой отец тоже.
Я улыбнулась, представив, как стану тетей и буду играть с ребенком моего брата.
Добравшись до виноградника, мы обнаружили чудную пасторальную картину: рощица высоких сосен, поляна, поросшая травой и дикими цветами, а за ними — ряды виноградных лоз, на которых в это время не было ни гроздьев, ни листвы. Местность здесь шла под уклон, и с поляны открывался прекрасный вид. Принесли стол, и, пока служанки возились, выгружая припасы и вино, Лукреция огляделась по сторонам, небрежно бросила свой горностаевый плащ на траву и сказала:
— Чудесный день. Давайте побегаем наперегонки!
Я рассмеялась, заслышав это ребяческое предложение. Однако, поймав озорной взгляд Лукреции, я поняла, что она говорит совершенно серьезно.
— Мадонна, в твоем состоянии! — негромко произнесла я.
— Не говори глупостей! — возразила она. — Я прекрасно себя чувствую! И я так взволнована оттого, что сегодня все скажу Альфонсо… Если я не сделаю что-нибудь, чтобы дать выход чувствам, то просто сойду с ума.
Улыбаясь, я оглядела Лукрецию: со времени свадьбы она немного поправилась и просто-таки лучилась энергией. Она привыкла много ходить и ездить верхом, и небольшая пробежка не могла причинить ей вреда, даже при беременности.
— Ладно, герцогиня, — сказала я и указала на безукоризненно ровные ряды виноградных лоз: — Вот идеальное место.
— Тогда побежали. — Лукреция указала на первый проход между рядами. — Здесь будет финиш; кто первый добежит, тот и выиграл.
Я сбросила плащ и пелерину, чтобы длинный подол не мешал бежать, и спросила:
— А какие ставки?
Лукреция задумалась, потом улыбнулась уголками губ.
— Алмаз. Или я отдам один тебе, или ты отдашь один мне.
— По чьему выбору? — не унималась я.
— Проигравшей, — ответила Лукреция, внезапно оробев. Я скрестила руки на груди и покачала головой. Лукреция рассмеялась.
— Ладно, ладно, по выбору победительницы. Впрочем, я уверена, что выиграю.
116 
