очень нудно 
22 
— Ты, правда, бросаешь здесь свои вещи?
— Конечно. У меня кое-что осталось на вилле, голой ходить не придется. — Эти слова, сорвавшиеся с языка непонятно как, вызвали мимолетную улыбку и удивленно приподнятую бровь на лице Чезаре, прежде чем он развернулся и широко зашагал к вертолетной площадке, предоставив Милли бежать следом, лихорадочно раздумывая, можно ли назвать любовью то, что она чувствует, и удивляясь, как такая мысль вообще пришла ей в голову.
Путь на вертолете, а потом на машине прошел в молчании. У виллы их встретила Роза.
Они с Чезаре быстро-быстро заговорили по-итальянски, Милли разобрала только одно слово — dottore [5], — и когда Чезаре направился к спальне бабушки, она пошла за ним, спеша узнать, как та себя чувствует.
Комната ничуть не изменилась после первого раза. Окна были открыты настежь, тюлевые занавески покачивались от легкого ветерка. Филомена с подвязанной рукой полусидела, опершись на подушки.
Чезаре подошел к бабушке и поднес к губам ее здоровую руку. Он что-то ей говорил, но Милли, замершая на пороге, не поняла ни слова, хотя по тону и так все было понятно.
Потом Чезаре повернулся в невысокому плотному человеку, который прятал стетоскоп в большой черный портфель, и стал торопливо расспрашивать его.
Чувствуя себя лишней и все еще в растерянности от того, что произошло утром между ней и Чезаре, Милли уже хотела было уйти, когда Филомена заметила ее.
— Моя дорогая, иди сюда, посиди со мной! — И без перехода: — Чезаре! Прошу тебя, говори по-английски!
Милли неуверенно направилась к кровати и чуть не споткнулась, когда Чезаре, круто развернувшись, уставился на нее, словно недоумевая, кто это.
Ну конечно, он снова забыл про нее и недоволен, что ему напомнили о ее существовании, с горечью подумала Милли. И никогда ей не стать центром его внимания, а ведь так хочется.
Заставив себя не думать об этом, Милли, пока Чезаре провожал врача, села на стул у кровати, улыбаясь больной:
— Бедненькая… Как вы себя чувствуете? Болит?
Старушка была бледна, но ее глаза улыбались, когда она ответила:
— Только когда двигаюсь. Это мне наказание за невнимательность.
— Как это случилось? — Милли легонько похлопала по лежащей на одеяле хрупкой руке, стараясь не обращать внимания на ощущение покалывания в затылке, говорившее о том, что темные глаза Чезаре устремлены на нее.
— Мы с Амалией гуляли по саду, и я так увлеклась болтовней, что не заметила ступеньку.
— А где графиня? — Чезаре остановился с другой стороны кровати. Милли опустила глаза.
— Когда меня унесли на носилках, она уехала домой. Так переполошилась! Решила, что будет мне мешать.
— Ну все, больше я не оставлю тебя с ней! — сурово проговорил Чезаре. — Тебя совсем нельзя оставлять одну, идешь и под ноги не смотришь!
— Внук, ты что ж это говоришь со мной как с ребенком!
Глядя на расстроенное лицо Филомены, Милли не выдержала. Она гневно посмотрела на Чезаре.
— Бабушка совсем не нуждается в ваших указаниях! Если не можете вести себя вежливо, так пойдите и выговаривайте кому-нибудь другому! — На лице Чезаре отразилось удивление, но Милли было все равно.
Насколько она успела понять, привычка командовать стала его второй натурой. За всю его жизнь никто еще, наверное, не говорил с ним таким тоном. Ничего, он это давно заслужил.
Филомена взяла Милли за руку и легко пожала.
— Прости, бабушка, — виновато сказал Чезаре. — Просто я беспокоюсь. Сейчас пойду узнаю насчет сиделки.
Он повернулся, чтобы идти, но его остановил голос Филомены:
— Я тебе запрещаю. Не хочу, чтобы тут крутился кто-то посторонний! Я не больна, просто надо полежать, пока все срастется. Со мной посидят по очереди Джилли и Роза.
Чезаре медленно развернулся. Его темные глаза остановились на Милли.
— Ты сможешь?
Она приподняла подбородок, ответно пожимая руку Филомены.
— Прекрасно смогу. Им, конечно, было неизвестно, что настоящая Джилли не согласилась бы даже войти в комнату, где лежит больной, не говоря уж обо всем остальном. Она терпеть не могла то, что называла человеческими слабостями.
Чезаре испытующе смотрел на Милли, словно сомневаясь в ее способностях и собираясь настоять на своем. Пора было вмешаться.
— Скажите, пожалуйста, Розе, чтобы приготовила что-нибудь для вашей бабушки. Что-нибудь легкое. — Она посмотрела на Филомену: — Немножко супа, да? — Старушка ответила ей улыбкой, и она твердо добавила: — А потом ей нужно отдохнуть.
22 
