очень нудно 
48 
* * *
Ой, милый, что это за звук? Ну при чем тут птица! Я вот про это говорю: «Чоа-хум! Чоа-хум!» Слышишь? Да я и сама знаю, что горелка. Я спрашиваю, почему она стала так громко? Может, там что-то сломалось? Погляди, какое пламя! Ты уверен, что эта тряпка не загорится? Не тряпка? А что? Ну ладно, если термоустойчивый… Ай! Предупреждать же надо! Я чуть ноготь не сломала от этой встряски! Ты уверен, что мы не пере… Уже летим?! Ой мамочки! О-хо-хо, держи меня! Как быстро земля удаляется! А мы не пере… Ну всё, всё, молчу.
Ого, смотри, мы уже выше холма! Обалдеть! Так здорово ты придумал с этим воздушным шаром, милый! Извини, что я столько гнусила. Просто меня еще мама достает… Нет, ты тут ни при чем, она со всеми такая. С тех пор, как мне стукнуло пятнадцать, она постоянно пишет мне эти сумасшедшие письма, которые всегда начинаются словами «Опять между нами встал мужчина». А вчера она сорок минут меня точила по телефону – мол, что за глупость он выдумал, свадебное путешествие на родину предков, да еще на воздушном шаре, да еще в такое место… И тут она, прикинь, начинает прямо из энциклопедии цитировать таким замогильным тоном: «Перу – одна из самых бедных… Наска – одно из самых засушливых…» Вот умора! Но я ведь ее не послушалась, видишь! Видишь, как я тебя люблю!
Где знак? Ага, вижу! Ух ты, какая огромная! Да ну, какой же это пеликан, это больше на крокодила похоже. А рядом, смотри – полоса какая-то, словно дорога. И вон там тоже. Дай скорее фотоаппарат! Я читала, что эти линии инопланетяне нарисовали. У них тут что-то вроде космодрома было. Нет доказательств? Да ладно! А всякие там эпосы, летописи – про огонь с неба, про… У других? Нет, не понимаю. Делают же раскопки, находят… Что, вообще никаких? Выходит, эти индейцы были такие темные, что даже писать не умели? Как же они додумались сделать такие огромные картинки из камней, которые только с неба видно? Я уж скорее в инопланетян поверю. А людям тут и жить невозможно: такая жара… Кстати, передай мне воду. Ну где-где, в рюкзаке, конечно!
Как это нет? Да, вынимала. Ну и что? Ты же говорил, что сам соберешь рюкзак, пока я в душ схожу! Нет, это была другая бутылка, она уже кончилась, а вторую я поставила в холодильник. Ты не додумался туда заглянуть? Нет, не могла, потому что ты сказал, что сам всё соберешь! Из-за МОЕЙ ошибки?! Да я только в одном ошиблась – когда согласилась полететь черт знает куда с таким идиотом! А ведь мама меня предупреждала, предупреждала!
ЦВЕТОК
То, что напоминает о прошлом,
но уже никуда не годно:
Художник, потерявший зрение.
Когда художник добрался до храма, уже смеркалось. Он вытащил фонарик и осветил белые растрескавшиеся ступени. Дверь была приоткрыта, но художник медлил, разглядывая барельеф над входом.
– Добро пожаловать, – раздался вдруг голос; художник вздрогнул, опустил левую руку в карман плаща и обернулся. Недалеко от входа, на низкой скамейке у стены сидел человек. По виду и голосу – пожилой.
– Я сторож, – сказал старик, опережая вопрос. – Охраняю сей памятник искусства и архитектуры. Кстати, сейчас храм закрыт. Приходите утром.
– Ага. – Художник вынул руку из кармана. – Значит, всё правильно. Но я представлял себе всё это… несколько иначе.
– Ага, – повторил за ним старик, пародируя его тон. – Вы представляли себе тайное и никому не доступное место в джунглях, куда добираются лишь самые отчаянные, чтобы увидеть Цветок.
– Да-да, Цветок!
– Ну, тогда вам сюда, – кивнул сторож. – Легенда относится именно к этой горе.
– Легенда? Только не говорите мне, что Цветка не существует!
– Конечно, не существует. Э-э-ох… – Сторож широко зевнул. – Это такая же выдумка, как Моисеевы скрижали, Священный Грааль или висячий гроб Магомеда. Хотя, конечно, ближайшими аналогами следует считать сожженный Геростратом Храм Артемиды, а также одно малоизвестное святилище в Малой Азии, – закончил он совершенно тоскливым голосом усталого экскурсовода.
– Даже если это и вранье… – Художник нетерпеливо дернул плечами. – … я уже притащился сюда и хочу увидеть всё своими глазами.
Он взбежал по ступенькам и положил руку на витую бронзовую ручку.
– Хорошо, – сказал тогда сторож, – но я должен вас предупредить.
– О чем?
– Да вы не спешите. Времени у вас достаточно, а выбор серьезный…
Уверенная интонация старика заставила молодого вернуться к скамейке.
48 
