очень нудно 
30 
– Я ждал, что ты объяснишь, почему ты решила подработать, выдавая себя за няню. Что, агентство в трудном положении?
Каролина не ответила. Теперь это не имело значения.
– Ты хочешь сказать, что я уволена?
Прямо вот так? Не объяснив причины? Потому что, будь это ее некомпетентность, она и пяти минут не продержалась бы на этом месте.
Она взялась за эту работу с одной только целью: заставить Финна поплатиться за горе, причиненное Кейти, а потом уйти. Но все получилось наоборот. В дураках оказалась она сама.
– Да, ты же слышала. Но в Лондон я тебя отвезу, чтобы тебе не пришлось добираться самой.
– Очень любезно с твоей стороны, – саркастически заметила Каролина, но больше не могла вымолвить ни слова. В горле стоял комок, на глаза навернулись слезы. Она отвернулась к окну, делая вид, что любуется сельским пейзажем. Ей не хотелось, чтобы Финн заметил, как она расстроена.
Он уволил ее не потому, что вдруг обнаружил, что она не Мэри Поппинс. Он знал это, похоже, с самого начала. Она просто осмелилась упомянуть его жену. Но это же глупо! Каролина не могла взять в толк, что его так разозлило.
Только что он целовал ее, обнимал, да так, будто она была ему очень дорога. Признался, что влюбился в нее, и похоже, искренне. А теперь вдруг стал заклятым врагом.
Значит, он просто трепал языком, когда говорил о любви. Считал, что обманом будет легче заманить ее в постель.
Но самым ужасным было то, как серьезно она начала относиться к Финну. Будто он много значил для нее и занимал в ее жизни важное место. И это при том, что она считала его женатым человеком!
Думать об этом было невыносимо. Каролина не могла простить себе своего поведения и объясняла его только всплеском сексуальности, которая ударила ей в голову и затмила разум. А странное поведение Финна иначе как безумием объяснить она не могла.
Однако на безумного он не похож. А вот она уж точно сойдет с ума, если не перестанет терзать свой мозг, стараясь найти ответы на свои вопросы.
– Уложи свои вещи, а я соберу все остальное, – холодно распорядился Финн, остановив машину перед коттеджем.
Каролина повернула голову. Был только один способ узнать, почему вдруг он изменил к ней свое отношение – спросить его самого. Она облизнула сухие губы, надеясь, что голос не выдаст ее расстройства, и вдруг заметила, что серебристые глаза ее спутника потемнели и стали колючими. Уголки губ презрительно опустились.
Он потянулся за мобильным телефоном и язвительно сказал:
– Что, ходить разучилась? Я хотел бы поговорить без свидетелей.
– О! Да катись ты к черту! – вспылила Каролина. Выбралась из машины и пошла по дорожке к дому. Вспышка раздражения, как ни глупо это выглядело, помогла ей. И даже очень. Оборвала слюнтяйские рассуждения о том, что ей стал дорог этот мерзкий тип, что она находит его в высшей степени сексуальным и желанным. Обыкновенная ярость покончила со всеми этими идиотскими иллюзиями.
В считанные минуты Каролина побросала свои вещи в чемодан и сдернула простыни с кроватей. Она не представляла, что этот проклятый Финн будет делать со стиркой, но спрашивать ни в коем случае не собиралась.
Но, когда засовывала в брезентовый мешок вместе с остальными детскими вещами Хорна, на глаза вновь навернулись слезы.
Хотя золотоволосая прелестная малышка была дочерью ненавистного Финна, плоть и кровь его, Каролина чувствовала, что будет ужасно скучать по девочке. Софи за такой короткий срок сумела покорить сердце своей неумелой няни.
Злясь на себя, что снова расчувствовалась, забыв об обиде, Каролина свалила вещи в крохотной прихожей, чтобы Финн забрал их или споткнулся о них – ее это не волновало, – вышла из дома и села на садовую ограду ждать, пока он закончит сборы.
* * *
Возвращение в Лондон было настоящим кошмаром. От жары и усталости Софи раскапризничалась. Каролина старалась развлечь ее, но безуспешно. Финн, сжав губы, хранил молчание. Поток машин при въезде в город был чудовищным, день становился все более жарким и душным.
Каролина стояла на пыльном тротуаре перед отелем Финна. Ее охватила тоска по деревенскому простору, свежему чистому воздуху и тишине.
Вздохнув, она поудобнее переместила на руках Софи и нежно убрала с ее разгоряченного лобика завитки мягких светлых волос. Она отдала бы все, лишь бы вернуть тот миг, когда Финн держал ее в объятиях и говорил, что, кажется, влюбился в нее…
Осознание этого факта не доставило ей радости. Ведь ей грозила немыслимая опасность – влюбиться в Финна. Теперь она могла бы себе это позволить, теперь, когда знает, что он свободен. Сознаться в этом раньше ей мешала уверенность, что жена у него все-таки есть.
30 
