60 
– Клеопатра ваша ушла, Аниса уволилась, и что же, никто из близких и родных Дины Казариной в родильное отделение не обращался? Неужели никто не забил тревогу, ведь роженица пропала! И ребенка нет.
– Может, кто и приходил, да только я не знаю. Это у Розы Львовны надо спрашивать. Но ведь по документам значится, что Дина выписалась. Может, и приходил ее молодой человек, а как узнал, что она выписалась и ребенка забрала, чего ему сюда снова приходить? Может, не расписаны они были, отношения не сложились, да мало ли что?! У нас и не такие истории случались. Я вот только не поняла, куда Тамара делась и что она вообще у нас делала. Это вы к Клеопатре поезжайте, может, она что расскажет… Но, с другой стороны, как вы докажете, что Тамара была, да и вам это зачем? Вы лучше скажите, что с Диночкой-то? Ребенка нашла?
– Ее нашли под Москвой, на дороге… С разбитой головой. Она ничего не помнит, – сказал Матайтис. – И если Аниса сбежала отсюда с ее ребенком, значит, только она может знать, кто именно вызвал ее тогда ночью и представился ее парнем и как он выглядел. Или же она поспособствовала тому, что ребенка украли, а Дину попытались убить. Мы попросили Дину подождать в другой комнате потому, что она ничего не помнит о своей беременности, о родах и, конечно же, о ребенке. Теперь вы понимаете?
– Не знает о ребенке? Так вы ей скажите!
– Сказать, что ее ребенка похитила медсестра Аниса?
– Она точно выходила оттуда с ребенком, я сама видела. Всех детей разобрали мамаши, поэтому это могла быть только дочка Казариной.
– Несите сюда мешки, посмотрим на вещи Дины и той женщины, Тамары…
– Да, забыла сказать. Та женщина не только курила, но и… пила. Не знаю, может, мне и показалось, что от нее пахло не то коньяком, не то еще чем-то спиртным. А еще духами крепко пахло, словно она на себя целый пузырек вылила. Мешки… Я мигом… А что с Диночкой делать?
– Звать. Рано или поздно все равно надо будет сказать ей о ребенке. Может, тогда она что-нибудь вспомнит. Кто ее позвал, например, ночью.
Мария Николаевна вышла, в комнату вернулась Дина. Она смотрела на Анну в ожидании самого худшего.
– Успокойся, Диночка. Сейчас тетя Маша принесет твои вещи. Может, ты что-нибудь и узнаешь…
Мешки были из полосатого полотна. Казенные, одинаковые. Только один набитый чем-то мягким, а другой – почти пустой на вид.
– Сначала маленький, – сказал Матайтис, и Мария Николаевна с готовностью развернула мешок.
Оттуда выпал рыжий замшевый короткий женский плащ и коричневые туфли на низком каблуке.
– Узнаешь? – спросил Максим, чем вызвал удивление у Анны и кастелянши.
– Нет, – пробормотала Дина, отодвигаясь от упавших на ковер прямо под ее ноги вещей.
– Развязывайте второй.
И когда показалось розовое детское одеяльце и кружевная простынка, Дина вскрикнула. Закрыла лицо руками.
– Это мое одеяльце. Для моей девочки, – проговорила она с закрытыми глазами, захлебываясь словами и внешне напоминая человека, попавшего в гипнотический транс. – И эта простынка тоже. Подождите! – Она вдруг распахнула глаза и жестом приказала остановиться Марии Николаевне. – Постойте! Я скажу вам, что там лежит. Куртка зеленая. Короткие сапожки цвета какао. Чулки, новые. Белье белое, мое. Брюки черные и красный джемпер…
– Точно! – воскликнула кастелянша и тут же густо покраснела, поскольку выдала себя с головой.
– Еще бумажник. В нем около пяти тысяч рублей и двести долларов. Еще телефонная карта, пластиковая банковская карта «Виза» и ключи. Целая связка. От моей квартиры на улице Медведева и от квартиры Германа.
В комнате стало очень тихо. Дина в полной тишине извлекала из мешка вещи, ключи…
– Улица Медведева?.. – переспросила кастелянша, следя взглядом за ее движениями. – Такой улицы сейчас нет, ее давно уже переименовали в Старопименовскую.
– Правильно! – еще больше оживилась Дина, и глаза ее заблестели. – Я по старой привычке называю этот адрес, потому что мой дед жил на улице Медведева… Меня всегда поправляют. Вернее, я вообще-то себя контролирую, но когда сильно нервничаю, то забываюсь…
– А где живет Герман? – спросил Матайтис. – Можешь назвать адрес?
– В Конюшковском переулке, дом 35, квартира 116.
Матайтис тут же все записал. Анна приблизилась к Дине и положила руку ей на плечо:
– Дина, ты как? Что еще помнишь?
– Я родила девочку, – сказала она упавшим голосом и разрыдалась.
Максим тем временем, не давая ей опомниться, сунул ей прямо в руки бумажник.
60 
