20 
Мэтт пожал плечами.
— Я только подумал...
Кэт решила, что пора сменить тему разговора:
— Вы собирались рассказать мне об отце. Так вот, я думала, что он умер.
По неизвестной ей причине эта фраза развеселила Мэтью.
— Да нет, он очень даже жив, — усмехнулся он, сделав акцент на «очень». — Ему нравится говорить, что он в свои годы куда энергичнее молодого мужчины.
— Под молодым мужчиной подразумеваетесь вы?
— Как ты догадлива.
— Вы не ладите?
— Мягко сказано. Мы с отцом не разговариваем уже несколько лет. Он вычеркнул меня из завещания.
— И что же вам по нему причиталось бы? — поинтересовалась Кэтлин.
— Ты слышала об «Атлантик аэрлайнз»?
— Конечно, — кивнула Кэт.
— Она принадлежит моему отцу.
— Боже мой! — Глаза Кэт расширились. Теперь она понимала, почему этот дом такой роскошный. — Так вы с ним...
— Конкурируем. — Мэтт склонил темноволосую голову. — Это так. Он хотел сделать из меня послушного сына, которым можно управлять и который будет у него на посылках.
— Я так понимаю, вам это не очень нравилось. Но неужели после аварии... Извините, я не...
Мэтт напрягся. Кэт заметила это и поняла, что на самом деле ссора с отцом причиняет ему боль.
Ей стало жаль его. Зачем только она завела этот разговор!
— Это всем известно, — продолжил Мэтт. — Старик чертовски зол на меня. Он считает меня предателем с того самого дня, как я посмел возразить ему. Так что ты оказалась втянутой в многолетнюю семейную вражду. Мама все еще надеется, что мы помиримся. Она даже придумала план, как снова свести нас вместе.
— Но это не имеет никакого отношения ко мне...
Мэтт покачал головой. Они оба оказались жертвами хитроумного плана Друзиллы, и он испытывал к девушке сочувствие.
— Она полагает, что, если у меня родится сын, каменное сердце старика растает при виде внука. (Вряд ли, подумала Кэт. Судя по всему, отец Мэтта такой же упрямый и самоуверенный, как и сын.) Вот где начинается роль, предназначенная Друзиллой тебе.
— Мне? — непонимающе переспросила Кэт.
— Я же не могу сам родить сына.
— Это должен быть обязательно мальчик?
— Нет, — ответил Мэтт, — просто Девлин.
Глаза Кэт стали круглыми, как блюдца.
— И она выбрала меня, потому что я подхожу на роль матери?
— Именно.
В каком надо быть отчаянии, чтобы решиться на такое, подумала Кэт. В какой сложной ситуации оказалась Друзилла — между мужем и сыном как меж двух огней. Кэт стало ее жалко.
— Ей, должно быть, очень тяжело. Ваш отец знает, что вы здесь?
— Может быть, — равнодушно ответил Мэтт. — Они заключили своего рода соглашение — никогда не говорить обо мне друг с другом, но я уверен, что он тоже осведомлен о ее планах.
— А я еще думала, что у меня странная семья...
Кэт остановилась, внезапно осознав, что теперь у нее нет ни странной, ни вообще никакой семьи. Грусть в ее глазах заинтриговала его.
— Может, тебе тоже есть что рассказать?
— Может быть, — холодно ответила Кэт, зная, что никогда не сможет раскрыть семейные секреты этому мужчине. Девушка спустилась по ступенькам, ведущим в бассейн, и оказалась в воде по щиколотку. Подняв голову, она обнаружила, что ее глаза оказались на одном уровне со шрамами на левой ноге Мэтта.
Кэт, по природе очень чувствительной, пришлось много лет учиться спокойно реагировать на страдания других людей. Если бы она не могла переносить боль других, она не смогла бы хорошо справляться со своей работой. Но одного взгляда на шрамы Мэтта хватило, чтобы все мысли о профессиональном безразличии вылетели у нее из головы. Она физически ощущала перенесенную им боль.
— Желаешь рассмотреть все мои шрамы?
Только развратница могла воспринять эти слова как сексуальное предложение. Кэт отвела глаза, заливаясь краской.
Мэтт коснулся шрама над коленом.
— Здесь они вставляли болты, — указал он, — но началось заражение, и пришлось снова делать операцию.
Но Кэт не слышала его слов, она не могла оторвать глаз от его золотистой кожи, перед глазами у нее мелькали эротические видения. Она представила, как эти пальцы касаются ее тела, и ей стало жарко.
— Я видела шрамы и пострашнее, — хрипло выдавила она. — Позвольте помочь вам спуститься в бассейн.
Господи, как жаль, что вода теплая! Ей бы не помешал сейчас ледяной душ.
— Скажи, что чувствует женщина, глядя на них?
20 
