очень нудно 
39 
— Я очень рада оказать вам гостеприимство в лоне моей семьи, — проговорила леди Седра, приветливо улыбаясь Мэри и беря ее за обе руки.
— Благодарю вас, миледи, — без всякого выражения ответила Мэри.
Леди Седра взяла ее под руку и провела к двум креслам, стоявшим у невысокого столика. Когда обе они уселись друг против друга, графиня, покачав головой, сказала:
— Стивен поступил с вами дурно, позволив своему вожделению взять верх над разумом. — При этих словах графини Мэри густо покраснела. Ей меньше всего на свете хотелось бы обсуждать происшедшее с матерью Стивена. Она провалилась бы сквозь землю, если бы была уверена, что леди Седра знает, с какой готовностью она разделила страсть ее сына, как легко уступила его домогательствам. — Но я надеюсь, что, как только выяснилось, кто вы, он стал вести себя с вами достойно и учтиво?
Поймав на себе исполненный тревоги и участия взгляд темных глаз леди Седры, Мэри окончательно смешалась.
— Он… Да, благодарю вас, вполне, — едва слышно пробормотала она.
Графиня облегченно вздохнула.
— Видите ли, дитя мое, Стивен вырос при дворе, а там ведь с некоторых пор пышным цветом расцвели все самые скверные пороки, свойственные роду людскому, там в отношениях между придворными царят интриги, вражда и вожделение. О добрых чувствах к ближнему, об участии, сострадании и взаимной поддержке обитатели Тауэра позабыли давным-давно. Стивену рано пришлось одеть свою душу в непроницаемую броню, чтобы хоть как-то всему этому противостоять. Но я знаю своего сына и хочу уверить вас, что несмотря на столь ранний и суровый опыт для близких и родных, для немногочисленных друзей в сердце его всегда достанет мягкости, нежности и любви.
— Но, мадам, зачем вы говорите мне все это? — удивилась Мэри.
— Чтобы вы лучше понимали его, дитя мое. Чтобы вам легче было мириться с его недостатками.
— Благодарю вас, — поджав губы, процедила Мэри. Она всеми силами стремилась побороть в себе зарождавшуюся симпатию к своей собеседнице и решила, что ей легче всего будет не попасть под обаяние добродушной леди Седры, если она станет держаться с ней учтиво и отчужденно.
Графиня посмотрела на нее изучающим взглядом и легонько похлопала ее по руке.
— Мне думается, я могу быть откровенна с вами, принцесса. Так вот, положа руку на сердце, я очень рада этой помолвке. Как, впрочем, и мой муж. И, разумеется, сам Стивен. А вот вы несчастливы, бедняжка!
Тронутая ее задушевным тоном, Мэри едва не расплакалась.
— Неужели… Неужели это так очевидно?
— О да, принцесса. Могу я узнать, что тяготит вас? Могу я вам чем-нибудь помочь? Признайтесь, неужто Стивен вам нисколько не по душе? Или вы все еще не можете простить нанесенную вам обиду? Я угадала, принцесса?
— Он — мой враг, — прошептала Мэри, отвода взгляд. — Как и все вы, его родные.
— Но ведь вам известно, что решение о вашей помолвке принято обеими сторонами и признано отвечающим взаимным интересам кланов, — мягко возразила леди Седра. — Ведь не ослушаетесь же вы своего отца?
Мэри промолчала. Ее немного удивило, что проницательная леди Седра так же, как и ее сын, не видит никакого подвоха в действиях Малькольма и свято верит его слову, хотя прежде он неоднократно нарушал свои обещания и клятвы. Что ж, тем тяжелее будет их разочарование, когда они узнают правду.
— Итак, главное препятствие преодолено: Руфус согласен на мой брак с принцессой Шотландской, — удовлетворенно подытожил Стивен, когда они с Рольфом уединились в оружейном зале. — Я так благодарен тебе, дорогой отец!
— Да, мне пришлось употребить все свое красноречие, чтобы склонить его на нашу сторону, — с улыбкой ответил граф Нортумберленд. — Но ведь у него немало причин для того, чтобы всей душой приветствовать этот союз. Ведь он мечтает вернуть себе власть над Нормандией, и к тому же рад нежданной возможности позлить Роджера Бофора. Но ты лучше расскажи мне поподробнее, как тебе удалось улестить кровавого злодея Малькольма? Бьюсь об заклад, это было тебе гораздо тяжелее, чем мне — указать королю Руфусу на очевидную выгоду, которую он получит от этой сделки.
— Пришлось пообещать старому шакалу, что я, когда настанет время, поддержу притязания его старшего сына на шотландский трон. Мне просто не оставалось ничего другого, отец.
— Вот как? Ты затеял опасную игру, сын мой! — воскликнул Рольф и удрученно покачал головой. Он принялся в волнении расхаживать по комнате, сопровождая свои слова резкими, отрывистыми жестами. — Ведь я не вечен! А когда ты станешь графом Нортумберлендом, Руфус потребует твоей помощи в отстаивании прав Дункана. И не забывай, что именно он — старший сын Малькольма Кэнмора!
39 
