Глава 13

Стивен все чаще ловил себя на том, что при мысли о предстоявшей женитьбе на Мэри отчетливо представляет себе, как через несколько месяцев после их венчания она однажды встретит его, вернувшегося из успешного военного похода, из Лондона или просто с охоты, у массивных дверей Элнвика — с радостной улыбкой на устах, с распростертыми объятиями, как она спрячет лицо у него на груди и станет шептать, что очень скучала по нему, что счастлива его возвращению. Отгоняя это назойливое видение, он упрекал себя в не подобающей мужчине и воину чувствительности, но победить растущую в душе нежность к Мэри было выше его сил.

А между тем отношения их за истекшие несколько дней не претерпели каких-либо изменений: Мэри по-прежнему подчеркнуто избегала его и всячески давала понять, что не желает связывать себя брачными узами с наследником Нортумберленда. Но мечты и грезы о счастливом супружестве с дочерью шотландского короля занимали в душе Стивена тем большее место, чем меньше реальных надежд оставляла для их осуществления настороженная отчужденность Мэри.

Вместо того чтобы, как советовали ему принц и некоторые из придворных, от души забавлявшиеся сложившейся ситуацией, воздействовать на невесту с помощью суровых мер, Стивен решил поступить иначе: он отправился на чипсайдский рынок и купил там маленькую изящную костяную коробочку, годившуюся разве лишь на то, чтоб любоваться ею, дорогую брошь, представлявшую собой рубиновое сердечко в золотой оправе и целый ярд настоящих фландрских кружев. Он рассчитывал, что Мэри, получив все эти подарки, наконец оценит его заботу о ней и возможно — кто знает? — станет дарить его ответным вниманием или уж во всяком случае обходиться с ним приветливее.

Подойдя к двери той комнаты, которую Мэри по-прежнему делила с двумя другими дамами, он кивнул стражам, застывшим у входа, и негромко постучал.

Дверь приоткрылась, и из покоев выпорхнула Адель Бофор. Пробормотав: «Добрый день, милорд», она присела в небрежном реверансе и, стремительно выпрямившись, заспешила по коридору.

От внимательного взгляда Стивена не укрылось, что у Мэри, приветствовавшей его сдержанным кивком, когда он вошел в покои, был какой-то растерянный, испуганный вид. Она в эту минуту походила на шкодливого котенка, внезапно застигнутого кухаркой за поеданием хозяйского жаркого.

— Что это вы затеяли, Мэри? — без всяких околичностей и предисловий спросил Стивен, притворяя за собой дверь. Опыт подсказывал ему, что Адель Бофор пробралась сюда вовсе не для изъявления дружеских чувств к его невесте. Две эти столь несхожие меж собой девушки явно что-то замышляли, и объектом их заговора он не без оснований счел себя самого.

— Ничего. Решительно ничего, — покраснев, пробормотала Мэри. — Мадемуазель Бофор была так любезна, что объяснила мне, как, согласно норманнским обычаям, надлежит вести себя невесте во время свадебной церемонии.

Стивен в который уже раз подивился ее находчивости. Быстро же удалось ей собраться с мыслями, преодолеть растерянность и замешательство и придумать убедительное объяснение своей встречи с Аделью!

—  — Надо же, как вы, оказывается, дружны с нею, — с недоброй, язвительной улыбкой произнес он.

  47