129 
Вудз вышел из спальни Лоры, поцеловав ее на прощание и пожелав спокойной ночи. В дверь спустя некоторое время постучалась Юлия Земцова.
– Ты не спишь?
– Нет. Мне не до сна… В голове такая каша… – осипшим от долгого разговора с Арчи голосом сказала Лора, обрадовавшись, что ей не придется одной маяться от бессонницы. – Как хорошо, что ты пришла… Мне так трудно все переварить, осмыслить… Голова идет кругом…
– Ну, как вы поговорили? Облегчили душу?
– Да… Осталось только выяснить, действительно ли я его дочь или нет…
– Тебе достаточно спросить об этом свою маму, – подсказала ей простое решение Юля. – Ведь ты же спросишь ее об этом?
– Ты вот говоришь о ней, а я никак не могу представить себе ее лицо… Я стала забывать ее. Скажу тебе откровенно, что я до сих пор не верю, что звонила действительно она. И откуда она узнала, что я здесь?
– От Левина. Я недавно звонила в Москву и разговаривала с Игорем Шубиным, своим другом. И он рассказал мне, что твоя мама встретилась с Левиным… Ты не поверишь, но и здесь мне помог мой бывший муж, Харыбин. Думаю, он просто хотел погреть руки на Фаберже, но случилось так, что единственным покупателем, на которого вышел пройдоха Скуфин, оказалась твоя мать… – И Земцова в подробностях передала ей свой разговор с Шубиным.
– Я хотела спросить тебя кое о чем… – Лора натянула одеяло до самого носа и тяжело вздохнула: – Скажи, сколько мне дадут лет за то, что я была рядом с Муром там, на квартире Лунников…
– Не поняла… Ты что это, голубушка, никак собралась в тюрьму?
– Ну да! Не думаешь же ты, что я буду всю жизнь прятаться от милиции… Ведь я знаю, что меня ищут. И что все слишком серьезно, чтобы не думать об этом.
– Успокойся, тебе ничего не будет. Можешь мне поверить как юристу.
– Совершенно?
– Разве что небольшой штраф, но все это формально… Ерунда. Главное, это прийти и рассказать, как все было. Чистосердечное признание, понимаешь?
– Понимаю. Ты меня успокоила… Прямо не верится даже… А что это у тебя в руках?
– Это уже по твоей части… Словом, я прихватила из Москвы некоторые фотографии – твои, твоей матери и зачем-то вот эту тетрадь… Я подумала, что раз она хранится среди документов, значит, она должна быть очень ценной… Что это? Какой-то иностранный текст. И написано: «by Krzesinska». Кто это?
Лора взяла в руки тетрадь так, словно она могла в любой момент рассыпаться в прах.
– А… Поняла. Это принадлежало раньше Ниночке, моей тетке. Это страницы из книги мемуаров Кшесинской, известной русской балерины, той самой, которую кто-то из моих предков обворовал в Кисловодске… Неприятная история. Она так сильно повлияла на мою впечатлительную тетю, что заставила ее всю свою сознательную жизнь считать себя ответственной за это преступление…
– А ты знала цену украшениям, хранившимся в вашем доме, и которые ты, рискуя, надевала чуть ли не каждый день?
– Сначала нет. Но потом, конечно, поняла.
– И тебе не было страшно, что тебя ограбят?
– Скажу так: я не была уверена, что они так дорого стоят, это во-первых, а во-вторых, мне было приятно носить эти вещи. Я чувствовала себя в них более уверенно, они словно бы придавали мне сил. К тому же мало кто из окружавших меня людей верил в то, что эти украшения настоящие.
– Хорошо. Ответь мне тогда, почему же ты не продала хоть что-то из этого богатства, чтобы поступить в университет, к примеру? Неужели все из-за тети?
– Она же сказала, что я должна хранить все это на черный день… А у меня не было черных дней. Я жила так же, как и все, не голодала. А когда устроилась к Лунникам, то поняла, что попала в дом к хорошим людям… Меня все устраивало. Знаешь, даже сознание того, что у тебя в доме лежат такие сокровища, греет душу и придает уверенности. Мне было этого достаточно.
– А Левин знал?
– Понятия не имею. Мы никогда не говорили с ним об этом. Мы были слишком заняты друг другом. Но если бы он даже и захотел узнать, настоящие это драгоценности или нет, он все равно не спросил бы. Не такое воспитание, понимаешь?
Юля ушла, пожелав спокойной ночи, и Лора, оставшись одна, первым делом позвонила Левину. Ее распирала радость от сознания того, что по возвращении на родину ей не грозит тюрьма. Все заиграло теперь радужными красками и заполнилось счастьем. Как же много изменилось в моей жизни с приездом в Лондон Земцовой!
Услышав голос Левина, она теснее прижала к уху трубку:
– Сережа, это я… И я в Лондоне, а не в Москве… Понимаешь, мы хотели придумать, будто у меня есть сестра… Я потом тебе все объясню. Ведь тебе трудно поверить в то, что случилось со мной… Но все уже позади, понимаешь? Все закончилось! И я не хочу ничего от тебя скрывать… Я такая, какая есть. И у меня никогда не было сестры. Приеду и все тебе расскажу. Ты будешь очень удивлен…
129 
