очень нудно 
129 
Музыкант усмехнулся.
— А как сделаться ветерком? — спросил мальчик.
— Сначала надо переплыть Реку, — объяснил Денёк. — Хотя бы один раз. Это не просто река, а такая… ну, вроде волшебной границы. Потом надо побывать в Пустом Городе. Там на Башне Ветров написано заклинание ветерков. Его надо выучить…
— И всё?
Это было так просто!
— Не всё, — сказал Музыкант. — Потом самое главное. Надо забраться на высоту и не испугаться — прыгнуть вниз…
— Как ты за пистолетом? — спросил мальчик.
— При чём тут это… — неохотно сказал Музыкант. — Я тогда и не слыхал ещё про ветерков… Надо не бояться и прыгнуть. Тогда станешь невидимкой и полетишь.
Мальчик подумал. Потом спросил нерешительно:
— А если будешь очень бояться, но всё равно прыгнешь? Тогда получится?
— Получится, — сказал Денёк. — Главное, чтобы перебороть страх…
В это время в щель донеслась хриплая игра сигнальных рожков.
3
Воспитанников построили на дворе широким квадратом. Директор Чуф, морщась, оглядывал пёстрые и неровные шеренги. Рядом с ним стояли классные надзиратели. Только они, учителей не было.
Мальчик, разумеется, был не в строю. Он забрался до половины на железную лестницу башни и оттуда всё видел. И всё слышал — каменная подкова крепости отражала и доносила любое слово.
Мальчишки стояли тихо и понуро. Директор Чуф, двигая кадыком, отчётливо говорил:
— Раньше мы были терпеливы. Мы только предупреждали. В крайнем случае наказывали очень мягко. Трое суток в штрафном каземате — самое большее, что получали те, кто плавал через Реку или посещал Пустой Город. Опыт показал, что эти меры не принесли результата. Число нарушителей лицейской дисциплины неуклонно растёт. И посему… — Чуф передохнул и молча подвигал кадыком. — Посему высшее начальство потребовало от меня — и я отчётливо понимаю необходимость этого требования — принять самые решительные меры… — Он кивнул надзирателю Кате — круглому человечку с гладким и белым, как тарелка, лицом.
Надзиратель Катя подскочил и женским голосом пропел:
— Воспитанники Андрей Корда-а… Виктор Липун… Феликс Юма-а… Александр Кулик! Ша-а-а-аг… впрёт!
Загорелый Андрюшка беспомощно оглянулся на ребят и, припадая на забинтованное колено, шагнул из строя. И ещё трое шагнули, незнакомые мальчику. Один — совсем малыш, даже непонятно, как такой оказался в лицее. Он испуганно вертел круглой стриженой головой с большими ушами.
Ко всем четырём подошли надзиратели, взяли ребят за плечи и вывели на середину двора.
— Эти четверо, — деревянно произнёс Чуф, — будут наказаны первыми. Сейчас их запрут в штрафном каземате, а после необходимых формальностей и воспитательных бесед их направят в трудовую школу на острове Крабий Глаз. Так нам велено, и так будет, а если этот печальный пример не…
— Они не виноваты! — звонко сказали из рядов.
— Ма-а-алчать! — запел Катя.
— А если этот печальный пример…
— Бандюги! Он же совсем малёк, — сказали в строю. Видимо, про ушастенького.
— Ма-а-алчать! — Катя вытянулся на носках. — Имейте в виду! В крайнем случае нам разрешено применять электрощупы!
Строй замер. Но почти сразу опять прорезался голос:
— Какой храбрый с пацанами! Где ты был, когда воевали?
— В отряде умиротворения! — крикнули из задней шеренги.
— В интендантской конторе, ворюга!
— Молчать! — это крикнул уже директор. — Разойдись! По классам! Марш!
Строй стал медленно разваливаться. А четверых повели к приземистой железной дверце.
Страшная мысль ударила мальчика. Так, что он едва удержался на ступеньках. Вдруг ребята решат, что это он выдал мальчишек? Всё вынюхал и донёс!
Эта мысль была такая отчаянная, что мальчик бросился искать Музыканта или кого-нибудь ещё из новых знакомых. Но двор быстро опустел.
Мальчик промучился до вечера — то во дворе, то дома.
— Ты заболел? — тревожилась мама.
— Нет. Просто скучно.
— Ничего. Скоро поедем к дедушке в Чайную Пристань.
— Папа, а что за школа на острове Крабий Глаз? — спросил мальчик, когда вернулся отец.
— Это не школа, а тюрьма.
— А этих ребят… Их правда отправят туда?
— Ох да помолчи ты… — со стоном сказал отец.
Вечером, когда двор был уже в глубокой тени и остывали камни, мальчик увидел у старой пушки Музыканта, Лётчика и Денька. Он подбежал, остановился и заплакал:
129 
