очень нудно 
30 
Крымов достал из кармана красную фишку и принялся играть ею, подбрасывая над тарелкой.
– Играешь?
– Нет, поигрываю, – он усмехнулся и сунул фишку обратно в карман. – От нечего делать иногда забредаю туда, вспоминаю Монте-Карло… – И Крымов нервно захохотал.
– Ты ешь, сейчас чаю согрею…
– Нет, я чай не пью, только водочку, холодненькую…
У него замурлыкал телефон.
– Слушаю… Нет, не дома… потом объясню… Слушай, ну что ты ко мне пристала? Раз не говорю, значит, не хочу говорить… Ты работай и не отвлекайся. Да, кстати, о работе. Что нового? Ничего? Встретились с ее матерью? И что же? Конечно, она и не может ничего сказать. Она вообще не при делах, как говорится. Ладно, целую тебя, птичка, рыбка, котик…
На другом конце уже отключили телефон, но Крымов продолжал говорить: «…солнышко, пингвинчик, козочка…»
– Слушай, ты не с Надей случайно?..
– Да.
Крымов запустил шариком из хлебного мякиша в окно. Он упал и закатился под радиатор. Женя, чувствуя, что ей не следовало спрашивать его об этом, поспешила поднять хлеб и выбросить в мусорное ведро.
– Да, сейчас я с ней. Не знаю, как получилось, но вот… так… – Он принялся массировать свои щеки. – Хочешь спросить, знает ли об этом Леха? Нет, не знает, все знают, а он не знает. Надя тоже несчастлива в своем браке, она говорит, что ей надоело выступать в роли великой спасительницы, и все в таком роде. И одиночества боится, как и я, надо сказать, но и с ним жить не может, трудно смириться с тем, чем он занимается, по ночам ее преследуют кошмары…
Он говорил быстро, словно зная, что стоит ему сейчас замолчать, как он так и не выскажется, и все то, что накопилось, будет давить на него, мешать жить. Конечно, он хотел рассказать ей о Щукиной, спросить, как отреагирует Земцова, когда узнает, что он снова вместе с Надей. Будет ли ей больно? И он спросил. Женя ответила, что да, будет, и очень больно. «А мне тоже больно. Она там, с Патриком, а я здесь, один, мужчина не может длительное время выдерживать одиночества». – «Тогда не терзайся». – «А я и не терзаюсь». Они оба лгали друг другу. «А если представить, что мы – любовники и нас сейчас застукают оба – и Шубин, и Щукина, – что будет? Кто из нас четверых почувствует себя наиболее обманутым? Никто. Щукина обманывает мужа. Шубин ночует в агентстве. Ты, Женя Жукова, предпочитаешь болезненной неопределенности конкретного, сильного мужчину, то есть меня. Я, брошенный Земцовой, нахожу утешение в твоих объятиях…» – «Брось, Крымов, не дури… Ты очень красивый и не можешь мне не нравиться, но это на уровне роскоши, не глубже… Приятно же иметь в доме предмет роскоши, такой, глядя на который сердце переполняется счастьем обладания… Нет, я что-то не то сказала, убери руки…»
Она чуть не перешагнула ту грань, что все еще удерживала ее в рамках своего брака с Шубиным. Хотя от Крымова исходила такая мощная волна желания, что ее хватило бы на двоих. Женя смотрела ему в глаза и понимала, что еще немного, и она позволит ему сделать с собой все, что он захочет. А захочет он многого. И если даже появится Шубин, он не сможет остудить их обоих. И Крымова, похоже, не останавливало ни сознание того, что Женя – жена его лучшего друга, ни то, что за стенкой спит маленький Саня, ни то, что квартира пропитана запахом женского молока…
– Я постелю тебе на диване, спи и ни о чем таком не думай… А если появится Шубин, я найду, что ему сказать… Пойдем…
Женя взяла Крымова за руку и повела за собой в комнату.
– Суп был очень вкусным, – сказал он, пытаясь обнять ее. – А ты… такая хорошенькая, такая…
– Знаю, Крымов, но как-нибудь в другой раз. Сейчас тебе действительно надо выспаться. Я же вижу, что с тобой что-то происходит.
– Я знаю, кто убил Дину Ступину, – вдруг сказал он, принимая из ее рук одеяло. – Но они мне все равно не поверят. Похоже, я снова куда-то влипаю… Я написал Игорю имя убийцы. Интересно, он догадается посмотреть, что именно я написал, или как идиот будет вести свое расследование? Жаль, что вы не вместе, и сына вашего тоже жаль. А Шубин – дурак, можешь ему так и передать. Спать в агентстве, когда у него дома такая красивая и соблазнительная жена…
– Сам ему об этом скажи. Хотя это уже бесполезно. Я скорее стану твоей любовницей, Крымов, чем вернусь к нему. Такие вещи не прощают.
– Совершенно с тобой согласен. – Крымов покорно вернул ей одеяло, следя за тем, как ловко она заправляет его в пододеяльник. – Ложись со мной, ребенок все равно спит…
30 
