очень нудно 
98 
— Как долго она пробыла здесь?
— Не знаю, я и заметила-то ее, когда она уже уходила. Я и знать-то не знала, что она здесь. Это было прямо-таки как снег на голову: смотрю, а она выходит из комнаты Аллена.
Харриет безмятежно улыбнулась.
У Рейза просто глаза на лоб полезли:
— Дверь была закрыта? И они там были вдвоем?
— У тебя грязное воображение, — возмутилась Харриет. — Если ты с ней обращаешься без должного уважения, это совсем не значит, что такой порядочный мужчина, как Аллен Кеннеди, будет вести себя так же. К тому же все знают, что он хочет на ней жениться.
Рейз выругался, быстро повернулся и вышел. О чем они говорили? И где, черт побери, Грейс теперь? Он вспомнил, как подсмотрел тогда их страстный поцелуй в коляске, на подъездной аллее у дома Луизы Баркли. Картина эта всплыла перед ним снова, приводя в ярость. Он ведь, кажется, достаточно четко объяснил Грейс, что целый год она должна принадлежать только ему. И вот она уже нарушает уговор, болтается с другим мужчиной.
Рейз вернулся в гостиницу. Взбегая по лестнице, он в душе надеялся, что Грейс уже вернулась. Но комната была по-прежнему пуста, он старался не замечать собственного разочарования, не желая признаваться в нем даже самому себе, и проглотил второй за последние двадцать часов стакан виски. Алкоголь не произвел на него ни малейшего действия.
Он мог метаться по городу в бесплодных поисках или оставаться в номере и ждать. Он решил ждать.
Ровно через три минуты Грейс вошла в комнату. Минута тянулась тягостно, долго; они молча смотрели друг на друга.
— Где ты пропадала все это время? — требовательно спросил Рейз, чувствуя, как кровь закипает в жилах. — Мне не нравится твоя прическа.
Грейс не собиралась отступать:
— В нашем договоре ни слова не было о том, что ты будешь указывать, как мне причесываться. И я могла бы задать тебе тот же вопрос: где ты пропадал все это время?
Глаза его сверкнули. Если б только она не была столь ослепительно прекрасна, даже с упрямо поджатыми губами и с этим ужасным пучком на затылке! Даже нелепое серое платье не могло ничего поделать с ее красотой. Скорее наоборот, кожа ее благодаря блеклому пепельному цвету казалась еще нежнее, еще прозрачнее; она почти светилась, белая, как лепестки магнолий.
— Движение тут только одностороннее, моя прелесть, — протянул Рейз. — Где бываю я, тебя совершенно не касается, но где находишься ты — безусловно, касается меня.
Грейс возмущенно фыркнула.
Он был рад, что смог разозлить ее. Вызвать в ней такую же ярость, какая бушевала в нем самом, нет, еще большую! Рейз сунул руки в карманы, вытащил полные пригоршни денег и швырнул их к ее ногам. Грейс, ахнув, отскочила, а он продолжал опорожнять карманы. Вскоре весь пол вокруг нее оказался завален зелеными купюрами и золотыми монетами — всего на пять тысяч долларов.
Грейс, вся пунцовая, смотрела на него неподвижным взглядом. Он чувствовал себя довольным, как никогда, — ему удалось задеть ее за живое, отомстить ей. — Можешь пересчитать, если хочешь.
Краска залила ее лицо. Она вздернула подбородок, глаза ее как-то странно блеснули.
— Нет, спасибо, по-моему, этого достаточно.
— Достаточно? У нас неплохой аппетит, а?
Она открыла было рот — Рейз знал, что она оскорблена, и с наслаждением предвкушал ее вспышку, — но сдержалась и промолчала.
— Так где же ты все-таки была, Грейс?
— Я была в школе. И сказать по правде, мой милый, меня совершенно не интересует, с кем ты провел эту ночь! — Голос ее гневно зазвенел.
Глаза Рейза сузились. Она ревновала, и от этой мысли в нем на мгновение вспыхнуло сладостное чувство торжества.
— Что ты делала в школе? — спросил Рейз тише. Голос его не предвещал ничего доброго.
— А как ты думаешь? — язвительно усмехнулась Грейс. — Мыла полы? — Она еще выше подняла голову. — Я собрала учеников и…
— Что?!
— Я собрала…
— Ты больше не будешь работать в школе, Грейс. Она пристально посмотрела на него:
— Ты, наверное, шутишь.
— О нет, нисколько. — Рейз оглядел ее с ног до головы. — Сними платье.
Она растерянно заморгала.
— Твое время принадлежит мне, — напомнил он. — Снимай платье, Грейс. Она побледнела.
— Ты не можешь этого сделать.
— Напротив, еще как! — Он подождал. — Ну!
Грейс все еще колебалась, смотрела на него неуверенно, робко. Рейз внезапно стал сам себе противен. Оба они знали, что он намеренно, с недоброй мыслью подчеркивает свою власть над ней. Руки ее задрожали, когда она тронула верхнюю пуговку на лифе и стала вертеть ее, пытаясь расстегнуть. Рейз шагнул к ней, схватил ее за руку, не давая шевельнуться. Она подняла на него невидящие, блестящие от слез глаза.
98 
