55 
1. Когда Вертер (на службе у Посланника) пишет Шарлотте, его письмо следует такому плану: 1. Какая радость думать о вас! 2. Я нахожусь здесь в светской среде, и без вас мне так одиноко; 3. Я встретил кого-то (девицу фон Б.), кто вас напоминает и с кем я могу о вас беседовать; 4. Я жажду, чтобы мы были вместе. — Варьируется, на манер музыкальной темы, одна и та же информация: я думаю о вас.
Вертер
Что же это значит — «думать о ком-то»? Это значит забывать его (без забвения жизнь просто невозможна) и часто пробуждаться от этого забытья. Очень многое по ассоциации возвращает тебя в мой дискурс. Не что иное, как эту метонимию, и значит «думать о тебе». Ведь сама по себе мысль эта пуста: я тебя не мыслю — я просто-напросто заставляю тебя возвращаться (ровно постольку, поскольку тебя забываю). Именно эту форму (этот ритм) и зову я «мыслью»: мне нечего тебе сказать, кроме того что об этом «нечего» я говорю именно тебе:
Фрейд [157]
- И к чему же опять прибегать мне к письму?
- Ну какой в том вопросе, моя милая, прок:
- Хоть и трудно ответить на него самому,
- В твои милые ручки попадет сей листок.
Гете [158]
(«Подумать о Юбере» — комически записывает у себя в записной книжке рассказчик «Топей» — книги Ни о Чем.)
Жид
2. «Поймите, — пишет маркиза де Мертей, — что когда вы кому-нибудь пишете, то делаете это для него, а не для себя. Поэтому вам надо менее стараться говорить ему то, что вы думаете, чем то, что ему больше понравится». Маркиза не влюблена; она здесь обосновывает переписку, корреспонденцию, то есть тактическое предприятие, призванное защитить позиции, закрепить достигнутое; при этом следует вести рекогносцировку, разведывать места (подмножества) противостоящего множества, иначе говоря, уточнять образ другого в тех разнообразных точках, которые пытается затронуть письмо (то есть речь идет именно о корреспонденции — в почти математическом смысле слова). Для влюбленного же письмо не имеет тактической ценности: оно чисто выразительно — самое большее льстиво (но лесть здесь совершенно бескорыстна — она лишь речь почитания); с другим я поддерживаю уникальное отношение, а не корреспонденцию; а в отношении соотносятся два образа. Вы повсюду, ваш образ всеобъемлющ, — на разные лады пишет Вертер Шарлотте.
Опасные связи, А.С. [159]
3. Как желание, любовное послание ждет ответа; оно имплицитно предписывает другому ответить, без чего его образ исказится, обезобразится, станет другим. Именно это и объясняет авторитетно молодой Фрейд своей невесте: «Меня все-таки не устраивает, чтобы мои письма оставались всегда без ответа, и я тут же перестану тебе писать, если ты не будешь мне отвечать. Постоянные монологи по поводу любимого человека, которые им ни подправляемы, ни питаемы, приводят к ошибочным идеям касательно наших взаимоотношений и делают нас чужими друг другу, когда при новой встрече обнаруживается, что все обстоит не совсем так, как ты воображал, не удостоверясь в том». (Тот, кто принял бы «несправедливость» коммуникации, кто продолжал бы говорить легко и нежно, не получая ответа, тот приобрел бы великое самообладание — самообладание Матери.)
Фрейд [160]
Похвала слезам
ПЛАКАТЬ. Специфическая предрасположенность влюбленного субъекта к плачу: способы появления и функционирования слез у этого субъекта.
1. Малейшее любовное переживание, будь то счастливое или огорчительное, доводит Вертера до слез. Вертер плачет часто, очень часто — и обильно. Кто же плачет в Вертере — влюбленный или романтик?
Вертер
Быть может, подобная предрасположенность — давать волю слезам — свойственна самому типу влюбленного? Находясь в подчинении у Воображаемого, он пренебрегает той цензурой, которая сегодня не позволяет взрослым доходить до слез и посредством которой человек стремится подтверждать свою мужественность (удовлетворение и материнская растроганность Пиаф: «Но вы плачете, Милорд!»). Без помех давая волю слезам, он следует приказам влюбленного тела, то есть тела, омываемого излиянием чувств: вместе плакать — вместе излиться; сладостными слезами завершается чтение Клопштока, которому сообща предаются Шарлотта и Вертер. Откуда у влюбленного право плакать, как не из инверсии ценностей, первой мишенью которой оказывается тело? Он соглашается вновь обрести детское тело.
157
ФРЕЙД своей невесте Марте: «Ах, этот садовник Бюнслов! Как же ему повезло, что ему довелось приютить мою любимую» («Переписка»).
158
ГЁТЕ: цитируется у Фрейда.
159
«ОПАСНЫЕ СВЯЗИ», письмо 105.
А.С.: беседа.
160
ФРЕЙД, «Переписка».
55 
