очень нудно 
45 
– А ваша жена тоже самолюбива?
– В меру. Все в меру. Она уравновешенна и почти всегда выглядит счастливой. В отличие от Ирины, моей любовницы, которой постоянно чего-то не хватает. У нее планов – громадье. Но, надо признать, все они ничтожны и по большей своей части вертятся вокруг денег. Ведь на деньги можно купить практически все.
– И вы не скупитесь…
– У меня есть деньги, – с достоинством ответил Виктор Кленов, и щеки его слегка порозовели. Коля Лавров подумал тогда, что впервые видит перед собой человека, чудом сохранившего обаяние среди всей этой пошловато-неотесанной братии бизнесменов.
– А жена? Она ни в чем не нуждается?
– Она мечтает о мастерской, но мне кажется, что это блажь. У нас большая квартира, и там достаточно места для рисования и всего прочего… Думаю, ей нужна мастерская, где она могла бы вести тоже… параллельную жизнь.
– Вы хотите, чтобы я проследил за вашей женой?
– Да. Мне стыдно, но я ужасно этого хочу. Я изнываю от желания узнать о своей жене как можно больше. Понимаете, я люблю ее. И то, что она держит меня на расстоянии, лишь распаляет меня. Я должен знать, на кого она меня променяла. Я не стану устраивать ей сцен, не убью, нет. Я не собственник. Просто я хочу понять, в чем моя ошибка и почему она предпочла мне кого-то другого. А то, что у нее кто-то есть, я уверен. Повторяю, она светится счастьем!
Кленов достал фотографию Ренаты, и со снимка на Лаврова взглянуло чистое и сияющее улыбкой лицо юной девушки с большими темными глазами, ямочками на щеках и пышными золотистыми волосами. Тонкая шея, плавно переходящая в округлую грудь, кем-то грубо отрезанную ножницами.
– Это вы отрезали часть фотографии?
– Я. Она слишком красива и обнажена, чтобы я мог носить эту карточку – пусть даже и сложенную вдвое – с собой в бумажнике, не правда ли? Представьте, я потеряю его, и кто-то, совершенно посторонний, увидит мою жену голой.
– А кто ее фотографировал?
– Я! Кто же еще!
Кленов оставил тогда Николаю все координаты – свои и жены, заплатил аванс и ушел, погруженный в свои невеселые думы. И, глядя ему в спину, Лавров еще спросил себя тогда, интересно, к кому он сейчас, на ночь глядя, поедет: к своей секретарше или настоящей, как он выразился, любовнице?
А Коля уже в восемь утра следующего дня был возле подъезда дома, в котором жили Кленовы. Но только потерял время, потому что Рената вообще не выходила из своей квартиры. В доме был всего один подъезд, и никакого черного хода, поэтому возможности каким-то другим образом покинуть его просто не было. Рената была дома три дня подряд. Поведение, явно не характерное для женщины, у которой есть любовник. Если только этот любовник, конечно, не был в отъезде. На четвертый день она все же выбралась из дома. Но лишь в магазин за покупками. Коля сопровождал ее всюду, разве что не помогал ей нести сумки, хотя руки так и чесались. Она выглядела на самом деле спокойной и счастливой. С улыбкой расплачивалась в магазинах, с улыбкой рассматривала приглянувшуюся ей вещь. Хорошо одетая, тщательно подкрашенная, холеная женщина, получающая, казалось, радость просто от жизни. Ведь каждый сам выбирает себе манеру поведения и преследует свои нравственные, эстетические и другие цели. Рената встречалась с подружками, художниками и вела открытую и полную невинных удовольствий жизнь. Одну подругу звали Ирина Пчелинцева; и если бы Николая Лаврова попросили охарактеризовать ее, то он, не задумываясь, назвал бы ее злой, завистливой бабой. Она бросала на Ренату такие тяжелые и полные презрения взгляды, что даже если бы Коля и не знал, что любовницу Кленова зовут Ирина, то сразу понял бы, что это именно Пчелинцева спит с мужем Ренаты. Эта женщина весьма неумело, надо сказать, играла роль преданной подруги. И Николай с самого начала стал сомневаться в том, что Рената ничего не знает о связи своего мужа с самой близкой подругой. Но, с другой стороны, если бы Рената это знала, то не смогла бы, вероятно, продолжать общаться с Ириной или, во всяком случае, изменила свое отношение к ней, что не замедлило бы сказаться и на ее отношениях с мужем. И Кленов непременно проинформировал бы Лаврова об этом. Но Виктор был так уверен в том, что его роман с Ириной является для Ренаты тайной, что это и в самом деле походило на правду.
Коля, заинтригованный постоянным состоянием блаженства (иначе и не назовешь), в котором пребывала Рената, находил причины, чтобы навестить друзей-художников своей подопечной, и выпивал с ними. Пытался сделать вид, что хочет купить картину или даже стать сам художником, только для того, чтобы поближе познакомиться с этими довольно-таки блеклыми представителями богемы, и очень скоро пришел к такому же выводу, что и Кленов: среди этих людей Рената не могла бы найти себе подходящего любовника. Художники казались на фоне романтичной и восторженной Ренаты людьми корыстными и большими любителями поживиться за чужой счет. Да и Ренату, как выяснил Лавров, они воспринимали как источник денег и бесплатной выпивки, не больше. Что же касается их мнения о ней как о женщине, то каждый из них, безусловно, мечтал написать ее портрет, и желательно в обнаженном виде, но затащить в постель эту прекрасную чудачку никто не решался – все были лично знакомы как с Кленовым, так и с неписаными законами того общества, где вращалась Рената, не позволявшими вот так запросто и безнаказанно пользоваться чужой собственностью.
45 
