очень нудно 
33 
– Суд… суд все решит по справедливости, – неуверенным голосом проговорила Белла, – ты должна понимать это…
– Да ее отпустят, потому что у нее есть Оса.
– Кто?
– Никто. Больше я вам ничего не скажу. – И она, совсем по-взрослому вздохнув, медленно побрела по аллее в сторону спортивной площадки. Белла, смотревшая ей вслед, отметила, что Лена слегка прихрамывает, и от жалости к этому маленькому, но уже успевшему настрадаться существу у нее сжалось сердце.
– Подожди! – вдруг крикнула Белла и бросилась догонять ее. – Подожди, я оставлю тебе свой телефон… Никому его не показывай… Если понадобится что, звони. Пойми, я тоже пострадавшая. Мы должны помогать друг другу.
Лена равнодушно приняла из ее рук листок с номером телефона Пасечника и пошла дальше, не проронив ни слова.
Белла вернулась к Григорию Александровичу и передала ему весь разговор.
– Ты молодец, – похвалил он ее. – Я вот смотрел на нее и думал, как она вообще не сошла с ума?
– Я тоже об этом думала. Наверно, она сильная. Других объяснений не существует. Как вы считаете, когда я приду сюда в следующий раз, она доверится мне?
– Не знаю… Слишком уж жесткие условия она тебе поставила. Так какой она там адрес назвала?
* * *
Но к Сосновской они не поехали: вернувшись домой, позвонили Савельеву.
– Где вас черти носят? – рычал на другом конце провода Николай. – У меня даже телефон вспотел, а вы все трубку не берете… Я сейчас беру пива и еду к вам. Не могу сказать, что у меня хорошие новости, но кое-что есть.
– Коля, ты можешь не брать пива… У меня приличный запасец. Приезжай, мы тебя ждем.
Григорий Александрович положил трубку, но в это время раздался звонок в дверь. Принимавшая душ Белла вышла из ванной и увидела в прихожей Руфину.
– Ты с нами поужинаешь? – спрашивал Григорий Александрович гостью, принимая из ее рук сумочку. – Я тебя сейчас познакомлю со своей племянницей.
«Идиот, – подумала про себя Белла, – он так и хочет, чтобы меня кто-нибудь узнал».
– Какая вы высокая, – улыбнулась Руфь, по-хозяйски проходя в гостиную и плюхаясь на низкий и мягкий, обитый вишневым бархатом диван. – Вы надолго к НАМ?
– На всю жизнь, – сладко улыбаясь, ответила Белла.
– Понятно, – нервно засмеялась гостья и достала из кармашка своего ярко-оранжевого костюма пачку сигарет «Вог». Закурила.
Белла отправилась на кухню разогревать ужин. Невидимая Зина успела за время их отсутствия приготовить курицу и яблочный пирог.
– Какие у нее отвратительные духи! – выпалила Белла, едва в кухню вошел Григорий Александрович. – И что ты только в ней нашел? – Она незаметно для себя перешла на «ты». – Предупреждать надо… Если бы я знала, что у тебя есть женщина, я бы предпочла тебе Наполеона… У нас с тобой дела, а она здесь чего теперь крутится? Сейчас явится Савельев, как мы с ним будем разговаривать?
– Но не могу же я ее просто так выставить за дверь? И что с того, что тебе не нравятся ее духи?
– Да она и сама меня раздражает… Знаешь, что я тебе скажу: выбирай – я или она. И пусть это звучит пошло и по-ханжески, но меня этот треугольник не устраивает.
– Ты забываешься, Белла…
– Ничего подобного. Рано или поздно все это кончится, я объявлюсь, восстановлю свои вклады в банке и начну нормальную жизнь. У меня есть деньги, и я заплачу тебе за все, что ты для меня сейчас делаешь… Знаешь, чего я больше всего не люблю? Быть обязанной. Пренеприятное чувство. Так вот, я не хочу чувствовать себя обязанной кому бы то ни было. Даже тебе. Объясни своей Руфине, что ты сейчас занят, купи ей духи приличные, наконец, и отправь к муженьку. Не расслабляйся… Мы же так хорошо начали… Иначе я вынуждена буду уйти от тебя.
– Я не люблю ультиматумов.
– Это твое личное дело. Вот нож, надо нарезать хлеб… Ты меня понял?
– Руфь дает мне очень много. Только с ней я чувствую себя мужчиной, и ты хочешь лишить меня этого удовольствия?
– Какие же вы, мужчины, примитивные существа! Неужели сейчас, когда решается моя судьба, ты можешь думать о постели? Неужели секс занимает в твоей жизни такое большое место?
– Белла, ты не контролируешь себя. У тебя – своя жизнь, а у меня – своя.
– Тогда зачем было вообще морочить мне голову? Разве ты не говорил мне, что я нравлюсь тебе? Разве не ты провел со мной целую ночь в постели… И ты был, между прочим, голый… Разве это для тебя ничего не значит?
– Белла, я бы бросил всех женщин, если бы ты согласилась… Но ты бредишь другим…
33 
