очень нудно 
42 
Белла рассказала ему о своем походе на комбинат и дала послушать диктофонную запись.
– Дело сфабриковано, причем сляпано, очевидно, наспех, кое-как… Убрали человека, словно убили.
– Вы говорили об адвокатах… Неужели это реально?..
– Что? Забрать у них деньги? Да не то слово… Поверьте, я слишком хорошо знаю, сколько стоят их услуги, поэтому могу определить, какую сумму они отработали, а какую присвоили себе нахально. Напрягите свою память и составьте список фактических шагов ваших адвокатов, с их слов, разумеется, и чем скорее вы это сделаете, тем лучше…
– Да я могу хоть сейчас. Списочек-то будет короткий. Две встречи с отцом плюс…
– Вы напишите: и фамилии адвокатов, и все, что имеет отношение к их работе, а я подожду на улице… Здесь у вас душно…
– Это верно… Кондиционер сломался. Но как вас зовут хотя бы?
– Никак. Эльза.
– Но почему?
Она пожала плечами и выбралась из душного кабинета в прохладный холл, прогулялась по нему и вышла на улицу. Гул самолетов раздражал. «Действительно, как можно жить рядом с аэропортом?..»
Снегин вышел из своего КБ буквально через четверть часа:
– Вот, держите. Не верится, конечно, что получится, но у меня почти не осталось надежды… Эта махина способна раздавить кого угодно… А мой отец – он не борец. Вернее, я не так выразился, он как раз борец, он не хотел отдавать комбинат немцам, был против их инвестиций и разработал свой план выхода из кризиса, он заказал отличное оборудование, оставалось только наладить линию, а тут на тебе… Столько сил потрачено, столько людей было задействовано, к нему приезжали специалисты из Екатеринбурга и из Самары… Но этот Вагнер…
– Я вам позвоню, – сказала Белла, пряча листок в сумочку. – Будем надеяться на лучшее… До свидания.
Она остановила такси и, назвав адрес Пасечника, поехала туда. Но потом все-таки не выдержала и попросила свернуть на улицу Лермонтова, чтобы еще раз взглянуть на окна своей мертвой квартиры.
Она вышла из машины и, дождавшись, когда такси отъедет, отошла в сторону и посмотрела вверх. Все пять окон зияли чернотой. Мимо дома по улице шли беззаботные на вид люди, многие из них улыбались, и никому, конечно, и в голову не могло прийти, что там, над ними, застыла, замерла жизнь. Что выгорела не просто квартира, а часть внутреннего и внешнего мира молодой женщины.
«Зу-Зу, предлагаю сдвинуть четыре кровати, и тогда ты сможешь уместиться на них поперек… Ты до сих пор летаешь во сне или просто сочиняешь, чтобы меня повеселить?» – «Нет, я не сочиняю. Сегодня, например, я летала над каким-то замком… Думаю, это было в Англии… Мне сверху были видны аккуратные лужайки, аллеи и фонтаны… Было много зелени и цветов». – «Хочешь, я измерю тебя? Доставай свой словарик и вставай к косяку, мне не терпится узнать, на сколько сантиметров ты выросла за эту ночь, пока летала…»
«Макс, я никогда не забуду тебя».
* * *
– Мне так не хватало вас все это время, – призналась она за обедом Григорию Александровичу, который, как и обещал, приехал ровно в три часа. – Словно из меня вынули стержень… Когда я вышла из дома, мне показалось, что я стала такая легкая, невесомая, что меня может унести даже порывом ветра… Что это?
– Это нервы, Белла, во-первых. А во-вторых, жизнь твоя насыщена контрастами. Вспомни, ведь в интернате ты чувствовала себя намного сильнее, ты была самостоятельна и самодостаточна как никто. Верно?
– Да уж… В интернате как в джунглях, там не приходилось выбирать, стоило только расслабиться, как сразу же потеряла бы авторитет. Ведь мне доводилось там даже драться… Вы можете представить меня в подобной ситуации?
– Почему же нет? Жизнь поставила тебя в такие жесткие условия, что ты была просто вынуждена защищаться… Ведь ты защищалась?
– Разумеется.
– А потом ты вдруг оказалась в совершенно другом мире, где тебя холили и лелеяли, где тебя оберегали, словно редкий и хрупкий цветок. Как ты сумела одолеть эту грань?
– С восторгом, граничащим со стрессом, но стрессом, приятным до невозможности… Помню, в первые дни после переезда к Максу я никак не могла наесться. Он кормил меня всем, что только я ни пожелаю. Знаете, мы с ним вели тогда просто-таки животную, биологическую жизнь: ели, спали, и все это не выходя из постели…
– Так вот, теперь ты снова оказалась на грани, согласна?
– Согласна. И это тоже стресс, но уже страшный… Страх смерти – что может быть хуже? И отчаяние, да такое, от которого невозможно никуда спрятаться…
42 
