очень нудно 
39 
В спальне не было туалетного столика, который мог бы свидетельствовать о присутствии в доме женщины, но на прикроватной тумбочке красного дерева стояла большая темная шкатулка из оникса, в которой Изольда обнаружила следы пудры, губную помаду, а также шпильки и пакетик с накладными ресницами и тюбиком медицинского клея.
В ванной тоже было предостаточно предметов женской гигиены, розовый халат, сорочки…
– Вообще-то Блюмер не был женат, – заметил Чашин. – Это я точно знаю. У нас есть один общий знакомый, так вот он рассказывал, что…
– Подожди, Вадим… – Изольда потянула носом и посмотрела в сторону лоджии, дверь которой была слегка приоткрыта. – Я снова чувствую этот запах… Он, верно, там…
Она достала из сумочки носовой платок и поднесла к носу. Медленно пересекла гостиную и вместе с Чашиным подошла к прозрачной двери, ведущей на лоджию.
Посиневший Блюмер с широко раскрытыми глазами полулежал на полу, прислонившись затылком к стене.
– Судя по всему, перед смертью он спокойно разговаривал с убийцей, – рассуждала Изольда, – поскольку в квартире полный порядок, следов борьбы не видно, и уже позже, когда он понял, что ему грозит смерть, стал пятиться спиной к лоджии, чтобы позвать кого-то на помощь, но оступился, упал, поранив себе при этом щеку, видишь, у него на щеке рана… думаю, он порезался об острый угол жестяного подоконника… И много крови… А в остальном – характерные следы удушения… Вот только странгуляционной борозды я не вижу…
Блюмер был одет в темный костюм и белую сорочку, которые теперь едва удерживали в себе распухшее мертвое тело. Окно лоджии было распахнуто и выходило во двор, где внизу, как раз под ней, стояли большие баки с мусором, от которых тоже шло зловоние, – быть может, поэтому соседи никак не реагировали на трупный запах, доносившийся с лоджии адвоката.
– Какой ужас… Умереть вот так. – Изольда бросилась к телефону. – Вадим, только не вздумай открывать дверь. Вот черт, куда я подевала свои сигареты?..
Она прикуривала дрожащими от волнения руками.
– Кажется, его задушили… Вадим, ты видел, что я была готова к ТАКОМУ, ведь так? Но теперь, когда я его увидела, мне стало страшно… И не потому, что Блюмер мертв, а потому, что он был связан с Варнавой, а Варнава – с моей племянницей, Валентиной…
Вадим между тем уже успел вызвать опергруппу. Едва он опустил трубку, как Изольда схватила ее и принялась набирать свой домашний номер.
– В нее же стреляли, вернее, стреляли в Варнаву, на кладбище, ее могли убить…
Она в нетерпении постукивала каблуком по паркету, ожидая вместо длинных гудков характерный щелчок и голос Валентины. Но так и не дождалась. Набрала номер Валентины. Но и там никто не поднимал трубку.
– Она исчезла. Ее нигде нет. Слушай, Вадим, ты остаешься здесь, а я поеду домой, вдруг там что-нибудь случилось… Слушай все, что скажет Желтков – когда это я еще дождусь его официальной экспертизы… У меня душа болит за Валю…
– Да бросьте вы, Изольда Павловна, ничего с ней не случится, успокойтесь… На вас прямо лица нет.
– Будет тут лицо, когда на руках такое чадо… Ты просто не знаешь мою племянницу, она вся в мать пошла – такая же непредсказуемая и влюбчивая, как сто кошек. Варнава… И черт дернул ее поехать на море, а потом сесть именно в этот поезд… Варнава…
Она понимала, что прежде, чем искать Валентину, ей надо бы разыскать Варнаву. Скорее всего Валентина проснулась и помчалась за ним – это как пить дать. Но куда? К нему домой? Так у него же теперь нет дома. Куда?
Утром Варнава во время завтрака сказал Изольде, что поедет на рынок к знакомому, чтобы с его помощью снять квартиру. Но ни имени знакомого, ни какой-либо другой информации, которая позволила бы определить его местонахождение, не оставил. Уж если Изольда, видевшая его последней, не знает, где он, так что тогда говорить о Валентине?
Другое дело, если Варнава, дождавшись, когда машина Изольды скроется за поворотом, вернулся домой, к Валентине… Что ж, это вполне реально. И странно, что эта мысль пришла к ней так поздно.
Больше того, они сейчас могут быть вдвоем где угодно, в квартире Валентины, а то и Изольды, но только не брать трубку. Почему бы Варнаве, этому здоровому мужику, не воспользоваться предоставившейся ему возможностью и не переспать с молоденькой, влюбленной в него Валентиной?
Изольда сначала заехала к себе домой – там никого не было. Затем – со своими ключами – к Валентине. Осмотрела письменный стол, заглянула в ящик, где Валентина хранила все свои документы, и только после этого поняла, что племянница сбежала. И даже не удосужилась оставить записку.
39 
