очень нудно 
46 
– Если так дальше пойдет, мы перенесем ваш эфир на ночное время, – рвали на себе волосы цензоры.
– А что такого? – с удивлением спрашивали мы. Чем мы виноваты, что и в самом деле в природе были такие вопиющие факты, как крепостные оргии, танцы живота и прочие позорные и недопустимые до глаз деток исторические моменты. – Может, сделать передачу про историю создания пионерской организации?
– Нет-нет, вы контекст не меняйте, – шли на попятный продюсеры. Еще бы, разве передача будет интересна народонаселению, если вместо полуобнаженных актрис на сцену выползут детки в красных галстуках? – Только не переберите!
– Не переберем, – гарантировал Гошка.
На самом деле мы все время норовили перебрать, срываясь от исторической викторины в томноэротическую угадайку. Но, что странно, рейтинги от этого только росли. Борис же посмеивался, глядя на мою работу.
– Никогда не сомневался, что все, к чему ты прикасаешься, сразу становится сексом. Такая у тебя карма. Ну-ка, иди ко мне.
– Иду, – забавно стесняясь и держа пальчик во рту, как маленькая девочка (хотя уже давно не тянула на нее даже по самым льготным критериям), я шла к нему. Он смотрел на меня не отрываясь. Нет, мы занимались не только изучением анатомии друг друга. Он любил учить меня жизни и любил то, что я все по большей части пропускаю мимо ушей. Меня-то ведь интересовало совершенно другое. Однако я всегда слушала его с интересом. Это ведь тоже свойственно идеальной женщине, которой я пыталась (безуспешно) стать.
– Ты меня любишь? – все же не удержалась и как-то ляпнула я. На дворе начиналась весна, снега потекли рекой на городские улицы, а солнышко отражалось и любовалось собой в каждой луже. Борис напрягся и внимательно посмотрел мне в глаза.
– С чего это ты решила потребовать от меня заверений в любви? – строго спросил он.
Я испугалась и захотела снять вопрос с повестки дня.
– Просто так.
– Нет, не просто. Я тебе говорил, что жениться ни на ком больше не собираюсь.
– А я ничего и не говорю про свадьбу, – замотала я головой.
– Я знаю, как вы устроены. Сначала говорите, что вам ничего не надо. Потом спрашиваете, люблю ли я вас. А потом требуете узаконить отношения под страхом отлучения от тела.
– Что ты такое говоришь! – возмутилась я, но Борис, разгоряченный какими-то своими воспоминаниями, метал громы и молнии еще какое-то время, ничего не хотел слышать.
– Тебе что, плохо со мной? – спрашивал он.
– Хорошо! Очень хорошо, – убежденно била я себя пяткой в грудь.
– А что бы изменилось, если бы я тебя оштамповал? Я и так встречаюсь только с тобой, провожу вместе кучу времени, трачу на нас деньги. Зачем ты хочешь что-то менять?
– Да ничего я не хочу менять! – заорала я.
Борис замер, потом тряхнул головой и, обалдев, посмотрел на меня.
– Успокойся! Вот и отлично, – сказал он после небольшой паузы, а потом вдруг спросил: Хочешь мороженого?
– Хочу, – кивнула я, только чтобы прекратить этот разговор.
Иногда с ним случались такие вот необъяснимые извержения Везувия, что меня лично пугало и ставило в тупик. В такие моменты мне казалось, будто у него наступает нечто вроде дежа-вю или он начинает путать меня с кем-то. Но, слава богу, эти вспышки горячности проходили так же быстро, как и весенние грозы.
Борис похлопал себя по карманам, скинул пиджак, в растерянности открыл шкаф и долго смотрел внутрь.
– Надо свитер надевать или нет? – растерянно спросил он непонятно у кого. Он явно нервничал, но я так и не поняла, из-за чего.
– Уже тепло, – тихонько ответила я.
– Ага. Ну, ладно. Тебе какое?
– С лесными ягодами, – сказала я.
Боря набросил куртку и вышел из дома, предварительно зачем-то вернувшись и чмокнув меня в губы. Я сидела, полная неясных мыслей и вопросов. Что это было? Какие демоны бродят в этой, на самом деле совершенно неизвестной для меня и закрытой на все замки душе? Что я о нем знаю и чего не знаю? Может, Света права, и он просто использует меня? Чего он боится? Подумаешь, чуть не вырвали из него страшную тайну. Ну, сказал бы, что любит. Или что я ему просто нравлюсь. Или даже, что равнодушен ко мне. Я бы побесилась, и все. А тут такой спектакль. Что он может означать? Я дерьмовый аналитик, но даже и мне ясно, что Борис вдруг испугался, что я начну претендовать на более близкие отношения. Более личные. Захочу его сердца.
– При чем тут сердце? – вслух бормотала я. – Он про что начал кричать? Про штамп! Вот в чем дело! Он просто не хочет жениться. Точно! – согласилась с собой я.
46 
