7 
– Ксенон? – ухмыльнулся мастер. – Хто ж яго чинить? Яго миняють!
– Совсем?
– Угу. На новый. Восемьсот баксов як з куста, – ласково сообщил он. В общем, с тех пор я стараюсь дождливыми вечерами не ездить там, где нужно мощное собственное освещение. Спасибо властям, в Москве таких мест почти не осталось.
Около маминого дома, как и всегда, припарковаться было совершенно негде. Зачем строить так много домов, чтобы потом к ним невозможно было подъехать? Вопрос без ответа, на который я потратила еще десять минут своего драгоценного времени, пока нашла место для парковки. Остальные, похоже, решили устроить себе выходной.
– Здравствуй, мама! – широко улыбнулась я, снимая сапоги.
– Ну вот. Наследила, – мама щурилась, вглядываясь в то место, где я только что стояла.
– Я вытру, – успокоила я ее. И боком проскочила в большую комнату, чтобы сразу поставить лекарства по местам. Сегодня мне действительно никак нельзя было задерживаться, меня ждала судьбоносная встреча с новым руководством. А вдруг оно – руководство – окажется пунктуальным? Сейчас у меня еще был шанс попасть на службу вовремя, но, если включиться в родственный диалог, шансов не будет.
– Что ты купила? Это же маленькая упаковка, – потихоньку заводилась мать.
– Больших не было. Я купила две. – Я пулей протирала пыль и проверяла холодильник на предмет уже просроченной еды.
– А почему ты не сможешь прийти вечером?
– У Ники спектакль в театральной студии, я еще полгода назад обещала на него прийти.
– Значит, ты будешь развлекаться, оставив мать в одиночестве? – трагическим голосом подвела итог мама.
Я еще быстрее принялась исполнять обязательную уборочную программу.
– Я не буду развлекаться. Я буду помогать ставить декорации.
– Я сто раз тебе говорила, что Ника должна немедленно оставить этот вертеп. Ты что, и вправду хочешь сделать из нее актрисульку?
– Мама, не начинай. Это просто школьный театр! – невольно отреагировала я.
И тут, моментально почувствовав слабину, мама приступила к основному блюду.
– Я вот тоже думала, что ты просто ходишь на подготовительные курсы в институт. И чем это кончилось? Я тебе говорю, надо Нику дома держать. Дочь должна расти тихой, послушной. Пусть сидит дома.
– Мама!
– Что – мама? Или ты хочешь, чтобы она тоже принесла в подоле, как ты?
– Мама, я не принесла в подоле. Мама, это же ты не захотела, чтобы мы с Леней поженились!
– Еще бы, где ты только его взяла, этого прохвоста?! Как там называется его деревня? Гадюкино?
– Жаворонково, между прочим! – возмутилась я.
– Тот еще соловей, – удовлетворенно кивнула мама.
Она обожала вспоминать в деталях подробности моей первой большой и серьезной любви, закончившейся трагически. Я влюбилась в Леонида, потому что он лучше всех в общежитии нашего института умел рассказывать анекдоты. В институт я так и не поступила тогда, зато родилась Ника. Мы жили тогда все вместе, на Таганке. И вот как-то раз, после очередного диспута с моей мамочкой, в порыве безумия Леня со словами «может, хоть это вас заткнет» поднял мамулю на руки и попытался высадить ею окно. Окно не поддалось, всех травм была только Ленина же расцарапанная физиономия, но, естественно, была милиция, визги, слезы и обещание не подавать заявления, если только мы все больше никогда его не увидим. Да, жизнь в нашем доме до разъезда была весела и насыщенна.
В общем и целом Леонид выполнил свое обещание. С тех пор, как Нике исполнилось полтора года, мы о нем не слышали. Ни о нем, ни об алиментах, естественно. Но мама хранила память о Ленечке, как драгоценный сосуд, из которого время от времени отпивала, наслаждаясь ароматом и букетом взрослого вина.
На работу я опоздала. Когда мама ловит меня на крючок, время скручивается в спираль и образует провалы. Я выскочила из маминого подъезда на полчаса позже намеченного, хотя казалось, мы говорили не больше минуты.
– Черт, черт, черт! – кусала я губы, пытаясь объехать пробку из машин, стоящих в унылой очереди на въезд в Москву. Да, им не позавидуешь, ведь пересечение поста ДПС – это только начало сказки. Дальше идет Варшавка – шоссе, на котором человек пеший легко побеждает моторизированного кентавра. А ведь есть еще ТТК[2], есть стоящие намертво развязки. Да мало ли! Радовало, что мне-то надо было продраться через них только до маленького поворота в область и выйти на МКАД. Офис манил своей близостью.
7 
