2

Сравнить эффект от пойла, которое хлестал Петро, с алкогольным опьянением было бы затруднительно. Они походили друг на друга не больше, чем сама сивуха на алкоголь, а мертвяк на живого человека. Тем не менее, хоть пойло не будоражило кровь и не туманило мозги, а что-то такое от него в мертвом теле упыря происходило. Что-то такое безрассудно-смелое, сумасбродно-разудалое рождалось от него внутри. Во всяком случае, если б не эта бурда, которой упырь успел нахлебаться сверх меры, Петро вряд ли бы остался сидеть возле стойки бара, едва почувствовав присутствие этого человека. А уж увидев его, постарался бы поскорее сбежать.

Но поскольку мертвяк уже успел набраться, человеку удалось незаметно войти в кабак, беспрепятственно добраться до стойки и сесть рядом. Умение быть незаметным было у человека профессиональным.

Лысый господин сделал неопределенный жест рукой. Непонятный любому стороннему, но только не бармену. Тот кивнул и метнулся к бутылкам. Через полминуты на стойку между Петро и неприметным лысым господином в очках грохнулись две кружки. В одной пенилось пиво, в другой бултыхалась муть, которой уже пару часов кряду закидывался упырь.

От хлопнувшей по стойке дозы упырь вскинул мутный взгляд на невзрачного господина и нагло усмехнулся.

— Чего надо? — довольно беспардонно спросил он, сам поражаясь своей смелости или безрассудству.

— Хотел предложить выпивку и денег, — человек говорил отстраненно и с той же отрешенностью смотрел. Но не на Петро, а на медленно опадающую пенную шапку своей кружки.

Казалось, пена ежилась и спешила спрятаться от его взгляда. И это подействовало на упыря куда сильнее, чем угрозы и прямой взгляд.

Внутри похолодело. Он почуял, что вместе с пеной ежится и оседает эйфория, что охватила его от выпитого.

— Предложил, — услышал он собственный голос, тоже просевший и потерявший накал. — Дальше что?

Человек повернул голову и улыбнулся. Так могла улыбаться акула.

— Еще не предлагал. И еще подумаю, стоит ли. Больно ты разошелся. Может быть, вместо того чтобы предлагать деньги тебе, стоит предложить тебя патрулю?

Петро вздрогнул. Пена на кружке с пивом держалась явно лучше, чем он.

— Меня не за что сдавать патрулю. Я ничего не сделал.

— Ничего? — улыбка лысого господина стала шире.

Перед глазами у Петро пронеслись последние месяцы его мертвой жизни. Собирательство на болотах, странная троица, встреченная в деревеньке. Не менее странный парнишка… Стычка с разбойниками… Нет, законов он не нарушал. Ничего не нарушал. А прошлые грешки, взять хоть жену того сумасброда с ружьем… Ну да, поразвлекся он с ней, но ведь нет такого закона, который препятствовал бы прорастанию рогов на головах мужей. А кошелька его он точно не трогал. Так же точно, как не трогал тех разбойников на заброшенной железной дороге.

Что еще? Показал кому-то, где остановился паренек, взявший его на поруки? Так это тоже не возбраняется. И брать деньги в благодарность за помощь тоже не противоречит закону.

— Ничего, — хрипло повторил Петро.

— Ой ли, — лысый сверкнул улыбкой и очками. Одинаково стеклянно.

— Я не понимаю, — разозлился упырь, — куда вы клоните. Я ничего не нарушал. Если у вас другие сведения, поделитесь, буду рад узнать о себе что-то новое. Я простой мертвый парень из захолустья…

— Вот именно, — неторопливо перебил его человек. — Простой мертвый парень из захолустья. А таким мертвым парням не место в Лупа-нопа.

Петро почувствовал, что им играют, завлекают куда-то, где ему явно не понравится. Где опасно и неуютно. Стоило остановить все это, но остановиться он уже не мог.

— У меня есть поручитель, — окрысился он.

— Которого ты сдал, — мерзко ухмыльнулся лысый.

— Я… — упырь с трудом сдержал крик, кашлянул и продолжил немного тише. — Я никого не сдавал!

  77