очень нудно 
36 
– Он может отказаться, – прошептала та, словно ее мог услышать кто-то посторонний.
– Он постоянно пьет кофе, банками, столько денег уходило на этот кофе, ему же подавай самый лучший… – сказала Вика тоном женщины, хорошо знающей привычки и слабости своего мужчины. Но сказала это с презрением, с ненавистью. Их чувства совпали, мысли наложились одна на другую и пустили друг в друга мощные, налитые ядом корни… Тем самым ядом, крысиным, что спал, дремал пока еще в глиняном горшке с обманчивой надписью «Соль».
– Приготовишь кофе, крепкий, с сахаром, – говорила Марина, оживляясь, пьянея от задуманного, как начинающий убийца.
– Давай выпьем для храбрости, у меня ноги дрожат… – призналась Вика. – У него есть хороший коньяк…
– А веревки у тебя есть? – неожиданно спросила Марина.
– Думаешь, откажется пить?
– Конечно, когда почувствует горечь… Вообще-то я не знаю, каков этот яд на вкус, но уж точно не сахар… – У нее от возбуждения затрепетали ноздри. – Я хочу выпить…
Они набрались так, что Марина едва успела спрятаться в спальне за шторой, когда раздался звонок, и Вика, пошатываясь, пошла открывать. За коньяком, когда были еще трезвые, они успели приготовить сухой коктейль в любимой кружке Романа, он пил кофе только из этой кружки, оставалось лишь растворить все это кипятком… Еще обсуждали, как поведут себя, если вдруг он придет с Наташей, но потом пришли к выводу, что он не такой дурак, чтобы передавать деньги при своей невесте, что он не станет ее травмировать подобной встречей.
– Ты одна? – спросил Роман, переступая порог и стараясь не смотреть Вике в лицо.
– Одна, – улыбнулась она. – Роман, мы совсем одни… Может, ты объяснишь мне, что происходит?
– Ты собралась? – Он, казалось, не слышал ее, прошел в кухню, не разуваясь, чего раньше с ним никогда не было, сел за стол и стянул с головы лисью шапку. Белые волосы рассыпались по плечам. Вика, покачиваясь, подошла к нему и хотела было обнять его, взять в свои руки его голову, как она это делала всякий раз, когда у нее возникало такое желание, но он отстранился, нахмурился: – Я спросил: ты собралась? Ты одна?
– Да, – прошептала она, глотая слезы. – Да. Да…
– Знаешь, я так плохо сплю, мне постоянно снится он… – сказала Вика, гася свет. – Я стала даже бояться спать…
– А мне, думаешь, кто снится? – отозвалась Марина, чувствуя, как волосы на голове шевелятся, как маленькие, тонкие ядовитые змеи. Она знала, что когда уснет, то сразу же наступит зима, выпадет снег и она с невидимой своей сообщницей, с темным пятном вместо лица, снова будет тянуть за собой санки, на которых лежит длинное, завернутое в испачканную рвотной массой простыню тело Романа.
– Мы тянули его до Графского озера целую вечность… – услышала она приглушенный одеялом голос Вики. – Не помню, как выкапывали яму… Хоть и песок там, под ивами, а все равно копалось тяжело…
– Нам повезло, что нас никто не видел… И хорошо придумали привязать лопату к телу… А ведь какие пьяные были…
– Трезвые не сумели бы…
– Это хорошо, что твоя хозяйка видела, как ты с Романом вернулась во времянку… Думаю, она не заметила, как ты сразу же за ним и вышла, пошла следом… Уверена, что Гончарова разговаривала с ней и решила, что вы с Романом сбежали…
– Все как во сне было, как в тумане…
– Выпили-то сколько…
Обе долго не могли уснуть, вздыхали и ворочались, но потом все же уснули. И снился им один сон на двоих…
Глава 21
Саратов, июль 2005 г.
– У него фотография на полке, в спальне, я сначала не сразу поняла, кто эта девушка, уж слишком неожиданно было увидеть ее портрет там, у него, ведь я же и пришла только для того, чтобы попытаться выяснить характер их отношений и понять, способен ли он был убить ее таким вот странным образом… Но убийца не станет держать портрет своей жертвы в спальне, чтобы каждый день он напоминал ему о совершенном им преступлении, не так ли?
Женя пыталась придать своему голосу деловой тон, но у нее плохо получалось. Она говорила, но думала совсем о другом. Ее и раньше-то не занимала вся эта история с покойницами, а уж теперь, когда она встретила Вилли, тем более.
Алла, услышав про спальню, тоже не стала задавать глупых вопросов: «А как ты оказалась в спальне?», «Как тебе Вилли?»… Знала, что рано или поздно тетка сама все ей расскажет.
– Мы волновались, звонили тебе, – лишь пробормотала она, не уверенная, что надо говорить и это. Трещина в их отношениях увеличивалась, и надо было что-то предпринимать. Но говорить про гостиницу пока что не хотелось, должно было, она это чувствовала, произойти что-то из ряда вон выходящее, что спровоцировало бы ее уход из этой, казавшейся ей всегда гостеприимной квартиры.
36 
