27 
— Ты думаешь, я жульничал? — тихо спросил он. — Я играл честно.
— Какое это теперь имеет значение? Какое это вообще имеет значение? — Она подняла голову и посмотрела на него. — И кто ты такой, чтобы говорить о порядочности? Если бы в тебе осталась хотя бы капля человечности, ты не делал бы таких ставок. Разве можно так низко пасть?
Он неторопливо ответил:
— Петрос солгал, когда сказал, что ты ему отдалась, но разве он лгал в остальном? Ты заманила его на карточную игру?
— Да. — Она прикусила губу. — Насчет этого он сказал тебе правду.
— Твоя идея или требование отца?
Джоанна сглотнула:
— Не только отца.
— Значит, он заслуживает наказания, которое я для него выбрал, — произнес он решительно. — Хотя я думал, что отбираю у него любовницу, а не дочь.
— А если бы ты знал? — спросила она. — Если бы он тебе рассказал, изменилось бы что-нибудь?
Помолчав, он ответил:
— Нет, Джоанна. Напротив, я отомстил бы ему сильнее. Я заставил бы его понять, чего он лишается, и страдать.
Она едва переводила дыхание:
— Ты думаешь, он сейчас не страдает, зная, что приговорил меня к жизни в аду, и не имея возможности мне помочь?
— Если и так, то он страдает в комфорте, как и ты, Джоанна. — Он скривил губы. — Похоже, твой отец покинул Францию в компании миссис Ван Дин. Мне говорили, что она богатая светская львица из Нью-Йорка.
Джоанна уставилась на него.
— Я тебе не верю, — сказала она наконец дрожащим голосом. — Если это правда и он живет благополучно, почему он не ищет меня?
Вассос пожал плечами:
— Возможно, потому, что ему придется рассказать о своем родстве с тобой своей новой подруге, а он считает это не совсем удобным в данный момент.
Она смотрела на свои руки, лежащие на коленях.
— Ну, теперь ты наказал нас обоих и отомстил сполна. Значит, тебе незачем держать меня здесь.
— На этот счет наши мнения не совпадают, моя Джоанна. И я не собираюсь тебя отпускать, — прибавил он тихо. — По крайней мере, до тех пор, пока я не получу от тебя все, что хочу. И только тебе решать, сколько это продлится.
— Я… я не понимаю, что ты имеешь в виду, — хрипло сказала она.
— Начни думать как женщина, и ты скоро все поймешь. Я должен кое о чем тебя спросить. Правильно ли я полагаю, что из-за неопытности ты ничего не знаешь о противозачаточных средствах? Говорить вслух не обязательно, — прибавил он, когда увидел, как она покраснела от смущения. — Просто кивни или покачай головой.
Он увидел, как она едва заметно кивнула, и вздохнул.
— Так я и думал, — промолвил он, словно обращаясь к самому себе. — Означает ли это, что ты не хочешь от меня забеременеть?
Она с ужасом встретила его откровенно насмешливый взгляд.
— Я снова получил ответ, — пробормотал он. — Итак, я позабочусь о контрацепции. Мы будем близки, когда твой организм восстановится после недавнего испытания, — прибавил он вежливо.
— Я должна тебя благодарить? — хрипло спросила она.
Он пожал плечами.
— Может, в один прекрасный день ты будешь меня благодарить. — Он поднялся. — А теперь я должен снова заняться делами. Встретимся за ужином, Джоанна. Ты наденешь одежду, которую я тебе купил. Ее вернули в твою комнату. Даже ту, которую ты выбросила с балкона.
Она встала:
— Я бы предпочла этого не делать.
— Твои предпочтения здесь никого не интересуют, — сказал он. — И если ты будешь продолжать игнорировать мои требования, я буду сам тебя одевать. — Он издевательски улыбнулся. — Мне это нетрудно, поверь. — Он наблюдал, как она краснеет, и улыбнулся шире. — Я и мечтать не мог, что буду твоим первым мужчиной, — тихо произнес он. — С нетерпением жду момента нашей близости. — Он сел за стол и взял документы, которыми недавно занимался. — Увидимся, — прибавил он, когда Джоанна повернулась и направилась к двери, смотря перед собой невидящим взглядом.
Глава 9
Джоанна чувствовала себя опустошенной. К своему облегчению, этой ночью она была одна, хотя в какой-то момент появилась Хара и приготовила ей постель.
Переодевшись в одну из своих ночных хлопчатобумажных рубашек, Джоанна повесила юбку и блузку в шкаф, где висела одежда, купленная Вассосом Горданисом, потом присела, чтобы расчесать волосы.
«Сегодня я провела самый отвратительный вечер в обществе мужчины, — подумала она, — который намеренно лишает меня покоя, как физически, так и эмоционально».
27 
