65 
— Министру мало. Выборы на носу. А раз выборы, приходится раскошеливаться. Обычно мы платим обеим сторонам, но на этот раз правительство уверено в победе. Оппозиция в полном раздрае. Так что на этот раз выкатываем денежки только правительству. На первую встречу пойдем вместе, но сумма значительная, и второй, а может, и третий платеж тебе придется вносить одному. Да еще парочку чиновников надо подмазать. Понял меня?
— Я в Дели только тем и занимаюсь, что взятки раздаю. Принял сумму, передал. За этим я и приехал в Индию?
— Не ехидничай. И помни, портфель пусть возвращают. Вещь хорошая, в Италии сделано. Обойдутся без лишних подарков. Понял меня? О черт. Ну что за блядство с этими пробками.
— Балрам, поставь опять Стинга. Лучшая музыка для пробок.
— Шофер знает, кто такой Стинг?
— Конечно, он знает мои любимые диски. Балрам, покажи нам диск Стинга. Вот видишь, он знает Стинга!
Я вставил диск в проигрыватель.
Прошло минут десять — мы не сдвинулись ни на дюйм. Стинга сменил Эминем, Эминема — Эниа. В таких длинных пробках дорога превращается в рынок на скорую руку: откуда-то набегают торговцы с корзинами апельсинов, с клубникой в пластиковых коробках, с газетами, книгами на английском... Оживляются и нищие. Вот один с отнятыми ниже колена ногами уселся на плечи другого, жуткая парочка ковыляет от машины к машине — верхний стонет и причитает, а нижний молча скребется в окно.
Недолго думая, я опустил стекло и протянул безногому рупию, тот схватил монетку и благодарно помахал мне рукой. Я тут же поднял стекло, герметизировал автомобиль-яйцо. Разговор на заднем сиденье моментально прервался.
— Какого хрена ты себе позволяешь? Кто тебе приказал?
— Прошу прощения, сэр.
— Какого черта ты нищему рупию дал? Что за придурок! Выключи музыку.
На них в тот вечер словно что-то нашло. То всегда говорили на смеси хинди и английского, а то вдруг перешли на чистый хинди. Специально для меня, что ли?
— Разве мы не жертвуем каждый год на храм? —кипятился старший. — Разве мы не жертвуем каждый год онкологическому институту? Разве я не купил у школьника благотворительную карту?
— Я тут недавно говорил с бухгалтером, так он заявил: «Сэр, на вашем счету нет денег. Совсем нет». Ты знаешь, какие налоги в этой стране? — подхватил младший. — Налоговикам волю дай, все отнимут. На еду не останется.
Вот тут-то я и понял, до чего же они похожи. Как говорится, от одного корня.
Когда мы наконец тронулись, из зеркала на меня неотрывно глядели внимательные глаза Мангуста. Какая-то нехорошая искорка в них мелькала. У «Букингемского Дворца, корпус В» Мангуст сказал:
— Поднимись наверх, Балрам.
— Да, сэр.
В лифте мы стояли с ним бок о бок. Открыв дверь квартиры, он указал мне на пол:
— Устраивайся поудобнее.
Я присел на корточки под фото Куддли и Пуддли, свесил руки меж колен. Мангуст уселся на стул, подпер рукой подбородок и уставился на меня.
Лоб его перерезали морщины. Я буквально видел, как в голове его зреет какая-то мысль.
Он встал со стула, приблизился ко мне, опустился на одно колено и принюхался.
— От тебя несет анисом.
— Да, сэр.
— Семена аниса жуют, чтобы перебить запах спиртного. Ты пил?
— Нет, сэр. Я из касты трезвенников.
Он наклонился ближе, втянул носом воздух.
Я задержал дыхание, надул живот, поднатужился и со всей силы рыгнул прямо ему в лицо.
Мангуст скривился от омерзения, вскочил на ноги и отступил на два шага.
— Балрам! Что ты себе позволяешь?
— Прошу прощения, сэр.
— Убирайся прочь!
За дверью меня прошиб холодный пот.
На следующий день я отвез братьев в Нью-Дели к дому какого-то министра или чиновника, красный портфель был при них; потом на обед в гостиницу, дав указания персоналу ресторана обойтись без картошки; затем доставил Мукеш-сэра на вокзал.
Он ел свое любимое дорожное лакомство, а я стоял перед ним на перроне и выслушивал привычный набор распоряжений и запретов: кондиционером не пользоваться, музыку не включать, бензин не сливать и т. д. Когда поезд скрылся из виду, я прямо на вокзале пустился в пляс, хлопая в ладоши. Два беспризорника, глядя на меня, принялись отбивать ритм и со смехом затянули песню из нового фильма. Какое-то время мы танцевали вместе. Наутро поднимаюсь в квартиру. Мистер Ашок покопался, подхватил красный портфель и собрался было выходить, как зазвонил телефон.
65 
