36 
— Как именно?
— Любовницей. Ты назвал меня любовницей!
Он насторожился:
— Это всего лишь слово, Эллери.
— Нет, Лоренцо. Это отношение.
Он раздраженно вздохнул:
— Как бы то ни было, почему ты убежала с банкета?
Эллери. только покачала головой. Она не могла поверить в то, как сильно все изменилось и какими хрупкими на самом деле оказались узы, связывающие их. Прошлой ночью Лоренцо сказал ей, что не существует никаких правил. Однако они все еще существовали — правила только для нее, а не для него.
— Я ушла, потому что получила очень важный, пробудивший меня звонок.
— О чем это ты, Эллери?
— Я услышала в дамской комнате, — сказала Эллери, у которой перехватило дыхание, — как две женщины говорили обо мне.
Лоренцо тихо выругался. Он приблизился к ней и обнял за обнаженные плечи:
— Эллери, ты должна понимать, что это только слухи. Злонамеренные…
— О да. Я знаю это, — всхлипнула Эллери.
— Тогда что…
— Я твоя любовница, Лоренцо, не так ли? Что и доказывает эта неделя. — Она нашла в себе силы, вырвалась, подошла к дверям балкона и пристально посмотрела на потемневшее небо. — Я поехала с тобой в Лондон и сюда, думая, что это всего лишь короткий роман, развлечение. Решила, что я смогу справиться с этим. И должна признать, что сама виновата в собственной глупости. В том, что не разглядела леса за деревьями.
— Это противоречит здравому смыслу.
— Я знаю, — согласилась Эллери. — Но это, боюсь, ничего не меняет в том, что я чувствую.
Лоренцо раздраженно пожал плечами:
— Ничего не понимаю…
— Зато я наконец поняла все! Эти прекрасные сережки… — Она сняла бриллианты с ушей и бросила их на кофейный столик. — И эти… — Она сбросила босоножки. — Все это — плата за секс. Потому что, если бы я не спала с тобой, я бы не оказалась здесь.
— Какая глупость! Что ты говоришь, Эллери? Разве я не могу делать тебе подарки?
— Но это не подарки! Наши отношения — если я могу это так назвать — неравноценные. Потому что ты принимаешь решения, Лоренцо. Как только устанешь от меня, отправишь упаковывать вещи. Выбросишь… как… — Она хотела сказать: «…как выбросили мою мать», но сдержалась: — Как старый башмак.
Лоренцо замер.
— Когда я пригласил тебя поехать вместе со мной, тебе были известны условия этого соглашения…
— О да. Я знала правила. И они действительно соблюдаются, правда? Тебе, единственному, разрешено нарушать их, изменять или даже забыть о них на какое-то время. — Она прерывисто вздохнула. — Да, я знала их. Но не представляла, как буду при этом чувствовать себя.
— Ты согласилась, — произнес Лоренцо ледяным тоном. — И дала довольно ясно понять, что они устраивают тебя. Ты не ждала серьезных отношений или даже любви. Или ты сознательно вводила меня в заблуждение?
— Я обманывала сама себя. Потому что думала: это все, чего я хотела. Или могла хотеть, по крайней мере. — Неожиданно вся ее злость пропала, остались только раздражение и усталость. — Я не могу, Лоренцо, быть твоей… или чьей-то еще… любовницей.
— Говорю тебе, Эллери, это только слово! — взорвался Лоренцо. — Почему оно задевает тебя?
— Потому что это для меня больше, чем просто слово. — Эллери грустно улыбнулась. — Наверное, мне пора рассказать тебе, почему я живу в Мэддок-Маноре.
Лоренцо настороженно посмотрел на нее:
— Хорошо.
Она с легким вздохом опустилась на софу. Ее платье, ее роскошное платье облаком вздулось вокруг ее ног и опало.
— Я говорила тебе, что любила своего отца, — начала она и устремила взгляд в окно, чтобы не смотреть на Лоренцо. — Он был невероятно обаятельным. — Она говорила монотонно, словно читая какой-то сценарий. Это и был сценарий вероломной жизни ее отца. — Он никогда не преуспевал в финансах, просто унаследовал все от своего отца. Оглядываясь назад, я понимаю, что поместье медленно разрушалось, чего я не замечала. Когда я была маленькой, здесь был мой дом, и я любила его. Став старше, я была слишком занята своей собственной жизнью, чтобы замечать что-то.
Лоренцо слегка пожал плечами:
— Так всегда происходит у молодых.
— Наверное. Я просто хочу, чтобы ты понял… все. Мой отец постоянно уезжал. Деловые поездки, как он говорил. У него были инвестиции, которые требовали забот, как он говорил. — Она вдруг неожиданно горько засмеялась, и Лоренцо удивленно поднял брови, хотя ничего не сказал. — Ну да, требовали забот, особенно две из них. — Она помолчала. — Он отсутствовал по нескольку дней, иногда неделями. Моя мама всегда говорила мне, что папа делает это для нас, заботясь о том, чтобы мы могли продолжать жить в нашем замечательном поместье. Мне кажется, она искренне верила в это… в то, что он работает с этими своими инвестициями, хотя теперь я понимаю, что она всегда подозревала… Она была несчастна. Но никто из нас не узнал всей правды до его смерти, что случилось, когда мне было девятнадцать лет.
36 
