очень нудно 
96 
— Он мне сам сказал, чуть что не так, слово тебе кто-нибудь скажет, косо в твою сторону посмотрит, ты меня сразу набери, я братишек соберу, приедем, — говорила она нам.
Конечно, после таких слов, если она его на разборки не позовет, он еще подумает, что его невеста, кроме него самого, никому не нужна.
Они приехали на трех иномарках через десять минут, как будто только сидели и ждали, когда она их позовет. Вышли такие крутые, в загнутых казачках, пальцы по ветру распустили. Зашли в аудиторию как к себе домой, вытащили этого парня. Он сопротивляться стал, ему сказали, чтобы лишних движений не делал. Хорошо, он еще успел своих в трубке набрать, те тоже подъехали.
На перемене мы все выбежали на улицу, потому что они тоже не начинали, пока все смотреть не выйдут. Стрелять начали. Всю дорогу от движения перекрыли. Люди сбежались — из маршруток, с рынка, менты. Постепенно огромная толпа собралась. Замдекана тоже выбежал, на нем каракулевая шапка была, он ее снял и махал, будто своим авторитетом. Забежал в самую толпу, думал, его послушаются. Какой там! Откуда у него такой авторитет? Он тогда ментов стал туда засовывать. Ничего подобного! Они тоже не хотели, просто стояли и смотрели. И правильно делали, все знают, как высоко сидит отец этого жениха. Сейчас они его арестуют, его через пять минут по звонку выпустят, а у них уже завтра не будет работы.
Я думаю, даже если бы Джамиля в этот момент туда залезла и по нашему старому обычаю бросила между ними платок, на нее бы тоже никто смотреть не стал. Потому что все получали то, что хотели, — одни хотели показать, какие они крутые, а сама Джамиля — какая она королева, раз такая большая драка из-за нее случилась. Наконец из этой драки вышли несколько парней с разбитыми лицами, сели в машины и с пробуксовками уехали. Сказали, что они поехали еще толпу собирать в пединституте.
Честно сказать, ничего в таких драках особенного нет, они в нашем университете каждый месяц бывают. Из-за меня никто не дрался. Но с другой стороны, мне, кроме дяди Вагаба, позвонить некому. А он драться не будет — в отделении с ними разберется.
Я сказала тете, что еду сдавать последний зачет, но на самом деле я уже всю сессию сдала и приехала встретиться с Сабриной — еще неизвестно, когда мы увидимся, после того как она замуж выйдет. А Буталибова должна была передать ей свою тетрадь по латинскому, чтобы Сабрина по ней подготовилась к пересдаче.
Мы думали, в университете никого не будет, но был почти весь наш курс. Даже Оксана Одинцова сидела в коридоре, повторяла философию — Хадижат Абдуллаевна ей так и не поставила зачет.
— Девочки, жалко мне ее. Давайте все скинемся ей на зачет, чтоб не мучалась, — сказала Джамиля, но по ее тону не было заметно, чтобы она особо Одинцову жалела.
Все засмеялись. Мы стояли в коридоре на втором этаже. Джамиля рассказывала, как им соседи в Москве перерезали телефонный провод — от зависти.
— Надо было в элитном доме квартиру покупать, — говорила Джамиля. — Там такое быдло не живет.
Все девочки хихикали, хотя на самом деле они от зависти ненавидели Джамилю. Да и не за что ее любить. Единственное, что она всегда делает, — это хвастает богатством своей семьи. Больше всего ее ненавидит Раиса — ее близкая подруга. Только увидит ее, сразу — «Джамилечка-Джамилечка», а сама, наверное, дома умирает в подушку. Одна Нинушка Джамилю не слушала. Она только один раз от окна отвернулась и сказала:
— Джамиля, тебе надо дом сразу на необитаемом острове покупать, чтобы никто тебе не мешал. Будешь там с крокодилами общаться, может, они тебя за свою примут.
Все поняли, что Нинушка намекала на большой нос Джамили. Между прочим, у самой Нинушки нос тоже не подарок. Раиса только открыла рот что-то сказать, но тут с первого этажа послышались крики. Клянусь, я не узнала этот голос. Никто не узнал. Голос был женский, но какой-то хриплый и грубый. Даже на похоронах я не слышала, чтобы так кричали. Мы все побежали вниз.
Единственное, что я увидела, — это каких-то женщин, которые, схватив Сабрину под руки, уводили ее. Я первый раз видела этих женщин. Кто они, не понимала я. Откуда у Сабрины взялся такой голос? Что могло случиться?
Я хотела побежать за ней, но почему-то не побежала. Опять повторилось то же самое — я знала, что надо бежать и узнать, что случилось, но вместо этого я продолжала стоять и смотреть, как они уводят ее. У меня снова появилось такое чувство, как будто кто-то щиплет мое сердце. Перед глазами встало тупое лицо той гадалки. Неужели она правду нагадала Сабрине? Я смотрела на ее фиолетовую юбку, которая становилась все дальше, и почему-то думала, что больше я Сабрину не увижу. Я потом пыталась ей позвонить. Звонила всю неделю подряд, но ее телефон был недоступен.
96 
