13 
Однако она лишь улыбнулась, и от этой широкой, радостной улыбки сердце Бенедикта затрепетало. Незнакомка вложила свою руку в его, и только тогда он понял, что все это время сдерживал дыхание.
– Вам разрешено танцевать вальс? - шепотом спросил он, когда они. подошли к танцевальной площадке. Девушка покачала головой:
– Я не танцую.
– Вы шутите.
– Боюсь, что нет. Дело в том… - она наклонилась к Бенедикту и с сияющей улыбкой призналась, - что я не умею танцевать.
Бенедикт изумленно воззрился на нее. Она двигалась с врожденной грацией, и потом, как может девица ее возраста и воспитания не уметь танцевать?
– Остается только одно, - прошептал он. - Научить вас.
Глаза незнакомки расширились, губы приоткрылись, и с них сорвался изумленный смех.
– Что тут смешного? - спросил Бенедикт, и сам с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
Она улыбнулась ему так, словно они были знакомы уже сто лет.
– Даже я знаю, что на балу не учат танцам.
– Что вы подразумеваете под этим "даже я знаю"? - прошептал Бенедикт.
Незнакомка промолчала.
– В таком случае придется мне самому заняться вашим обучением, даже если придется сделать это силой.
– Силой? - переспросила незнакомка.
– Было бы не по-джентльменски не исправить подобного плачевного положения дел.
– Плачевного, говорите? Бенедикт пожал плечами:
– Прекрасная женщина, не умеющая танцевать, - это преступление против природы.
– Если я разрешу вам научить меня танцевать…
– Когда вы разрешите научить вас танцевать, - перебил ее Бенедикт.
– Если я разрешу вам научить меня танцевать, где вы собираетесь проводить урок?
Подняв голову, Бенедикт обвел взглядом танцевальный зал, что при его внушительном росте - а он был самым высоким среди присутствующих - сделать это оказалось ему совсем не трудно.
– Придется удалиться на террасу, - сказал он наконец.
– На террасу? - переспросила незнакомка. - А там не слишком многолюдно? Вечер выдался теплый.
– На хозяйской террасе никого не будет, - заявил он, наклоняясь к ней.
– А откуда в таком случае о ее существовании известно вам? - удивилась незнакомка.
Бенедикт изумленно уставился на нее. Неужели она и в самом деле не знает, кто он такой? Не то чтобы он был такого высокого мнения о своей персоне, чтобы считать, что все в Лондоне обязаны его знать. Но он был Бриджерто-ном, а если человек знаком с одним Бриджертоном, это означало, что он непременно узнает другого. А поскольку не было в Лондоне человека, который ни разу не столкнулся либо с одним, либо с другим Бриджертоном, Бенедикта узнавали повсюду, хотя бы как "Номер два".
– Вы не ответили на мой вопрос, - прервала его размышления таинственная незнакомка.
– Откуда я узнал о хозяйской террасе? - Бенедикт поднес ее руку, затянутую в перчатку из изумительного шелка, к губам и прильнул к ней поцелуем, после чего ответил:
– Скажем, у меня есть свои методы.
Однако незнакомка все никак не могла решиться, и Бенедикт, заметив это, тихонько потянул ее к себе и, когда она оказалась совсем рядом, проговорил:
– Прошу вас, потанцуйте со мной.
Она сделала шаг вперед, и Бенедикт понял: с этого момента жизнь его изменилась навсегда.
***
Войдя в танцевальный зал, Софи не сразу его увидела, однако почувствовала его присутствие, и когда он появился перед ней, словно Прекрасный принц из детской сказки, она поняла: именно из-за этого мужчины она тайком приехала на бал.
Он был высок и необыкновенно красив - если судить по части лица, не скрытой маской. Его темно-каштановые волосы в мерцающем свете свечей казались слегка рыжеватыми. На губах играла ироническая улыбка.
По- видимому, присутствующие его знали. Софи заметила, что, когда он шел, перед ним расступались, давая ему дорогу. И когда он так откровенно заявил, что она обещала ему танец, что, естественно, было не правдой, остальные мужчины, не сказав ему ни слова, молча отошли.
Он был красив, силен и на сегодняшнюю ночь принадлежал ей.
Когда часы пробьют полночь, она вернется к своей прежней жизни, наполненной изнурительной домашней работой и выполнением всех прихотей Араминты и ее дочерей. Так стоит ли казнить себя за то, что хочется хоть раз в жизни волшебной ночи, полной счастья и любви?
Софи чувствовала себя принцессой - принцессой, способной на безрассудства, - и когда он пригласил ее танцевать, вложила свою руку в его. И хотя она прекрасно понимала, что вся эта ночь - сплошная ложь, что она незаконнорожденная дочь графа - плод его преступной связи с горничной, - что на ней чужое платье, а туфли украдены, все это куда-то улетучилось, когда рука его коснулась ее руки. По крайней мере на несколько часов она может притвориться, что этот молодой человек - ее и что с этого самого мгновения жизнь ее навеки изменится.
13 
