131 
Чужак заинтересованно проследил за взором Далиона и удивленно поднял брови, увидев юношу в окружении рослых, плечистых мужчин.
– Это еще кто такой? – спросил он у глашатой, кивком показав на Нора.
– Его ученик, – покраснев, отозвалась девочка. – Я подумала, что ему будет полезно понаблюдать за тем, к чему приводит неповиновение приказам.
Ронни закашлялся, явно не найдя подходящих слов для возражений, буркнул что-то совсем ругательное, но потом махнул рукой, и юноша остался.
– Пожалуй, начнем.– Маг щелкнул пальцами, и над головами собравшихся распустился бледно-розовый лепесток небесного пламени. Метель уже улеглась, и небеса расчистились, поэтому всполох магического огня своим светом даже затенил первые робкие звезды.
– Это метка, – вполголоса пояснил чужак Далиону, словно сочтя его наиболее достойным беседы. – Чтобы Эвелина знала, где нас искать. А теперь немного подождем. Пусть подойдет ближе.
Медленно и мучительно тянулись минуты бездействия. Наконец, когда вокруг расплескался глубокий синий сумрак позднего вечера, имперец встрепенулся, будто что-то почувствовав, и спокойно, не повышая голоса, начал говорить:
– Эвелина. Я знаю, что ты рядом. Выходи.
Было тихо. Лишь снег негромко скрипел под босыми ногами нетерпеливо переминающейся девочки-вестницы.
– Эвелина, – с легкой угрозой продолжил Ронни, – не заставляй меня делать больно твоему другу. Ты ведь знаешь – я могу.
Еще несколько томительных секунд тишины. Только оглушительное биение сердца, навязчивым пульсом отдающееся в висках.
– Ты сама так решила, – с нехорошей ухмылкой повернулся к Далиону имперец. – Надеюсь, тебе понравятся крики этой гончей.
Пленник против воли зажмурился, когда неведомая воля схватила его за грудки и насильно поставила на колени. Внутри все противно заныло от ожидания первого удара.
– Стой! – Отчаянный крик прокатился по пустой деревне, дробясь и множась эхом среди безмолвных стен.
Ронни повернулся к лесу, не в силах сдержать торжествующей улыбки. Повелительно протянул вперед руку, и яркий магический свет, сорвавшись с его пальцев, выхватил из лилового мрака зимней ночи худенькую фигурку девушки в слишком легкой для мороза одежонке. Эвелина выпрямилась, старательно отводя взгляд от стоящего на коленях Далиона. Лишь зло сверкнули ее глаза, когда девушка посмотрела на дядю.
– Отпусти его, – спустя, казалось, вечность, проговорила она. – И я сдамся по доброй воле.
Ронни даже протянул руку Далиону, помогая тому встать. Мужчина проигнорировал этот жест, лишь протянул перед собой руки, указав кивком на антимагические оковы. Чужак весело пожал плечами, одним небрежным движением снимая с пленника все магические путы и кандалы.
Эвелина внимательно наблюдала за этой сценой. Потом, когда Далион наконец-то отошел в сторону, освободившись, она удовлетворенно кивнула и бросила под ноги мага свой меч.
– Вот и все, – прошептала бывшая ученица императора, пытаясь незаметно утереть тыльной стороной ладони невольные слезы. Искоса взглянула на Далиона, словно убеждаясь, что у того все в порядке. И первой сделала шаг навстречу Ронни.
Эвелина весьма смутно запомнила момент обратного превращения. Только что она была зверем, видела мир в приглушенных серых тонах, больше ориентируясь на запахи, как вдруг все изменилось. Босые ступни обжег ледяным холодом снег, внутренности вывернуло наизнанку от нестерпимой жгучей боли. Один долгий миг казалось, будто мучения продлятся вечность, и ей уже не только не стать человеком, но и в звериную шкуру не вернуться. Мир замер в ожидании, сердце зашлось от ужаса, пропустив удар. Но практически сразу же вновь мерно заработало, гулким пульсом отдаваясь в ушах.
Девушка застонала и рухнула на мерзлую землю. Первый же порыв ветра продрал ее до костей, огнем пройдясь по обнаженной коже.
– Да что же это, – испуганно прошептала Эвелина, ощущая, как последние капли тепла покидают ее тело. И тут успокоилась, увидев заплечный мешок Далиона, валяющийся неподалеку. Видимо, он соскользнул с ее спины в момент превращения.
Натягивать на себя задубевшую от холода одежду оказалось на редкость неприятным делом. Но Эвелина даже ни разу не ойкнула, полностью погруженная в собственные раздумья. Она отчаянно пыталась вспомнить, что произошло с ней в обличье зверя. Мысли разбегались и путались, будто случайные тараканы на кухне у добропорядочной хозяйки. Отвлекало и сильнейшее чувство голода. Девушка сглотнула тягучую слюну и зарылась в припасы, жадно выискивая съестное.
131 
