очень нудно 
38 
Он негромко прокашлялся, чтобы скрыть свое смущение, и склонился над буфетом. Портвейна не было.
— Что ж, полагаю, бренди тоже подойдет.
— Надеюсь, ты не очень расстроился. Он сурово посмотрел на нее.
— Я не настолько увлечен спиртными напитками, чтобы расстраиваться из-за бокала портвейна.
— Конечно, нет, — поспешила сказать Генри, — я вовсе не это имела в виду. Хотя…
— Хотя что? — потребовал Данфорд. Состояние постоянного возбуждения делало его очень вспыльчивым.
— Хотя именно тем, кто увлекается спиртными напитками, все равно, что пить, — сказала она задумчиво.
Он лишь вздохнул в ответ.
Генри подошла к дивану и присела на него. Теперь она чувствовала себя лучше, чем за ужином. Тишина была невыносимой. Стоило ему снова заговорить, ей сразу стало легче. Теперь они были на своей территории — смеялись и безжалостно подшучивали друг над другом. Она почувствовала, как вновь обретает уверенность в себе.
Данфорд разлил бренди и протянул ей бокал.
— Генри… — Он прокашлялся и продолжил: — Что касается сегодняшнего утра…
Она так сильно сжала в руке бокал, что он чуть не треснул. С большим трудом ей наконец удалось произнести:
— Да?
Данфорд прокашлялся.
— Мне не следовало так поступать. Я… я поступил дурно и прошу прощения.
— Не думай об этом, — сказала она как можно беззаботнее, — я уже забыла.
Он нахмурился. Конечно, он виноват и чувствует себя подлецом, однако ему было очень обидно, что она так легко решила забыть обо всем.
— Ну и хорошо. — Он снова прокашлялся. — И покончим с этим.
— У тебя болит горло? У Симпи есть чудесное домашнее средство. Думаю, она…
— С моим горлом все нормально. Просто мне несколько… — он не мог найти подходящего слова, — несколько не по себе.
Она улыбнулась. Насколько приятнее было бы поговорить с ним просто так, чем выслушивать рассуждения о том, как он разочарован их поцелуем. А может быть, он был разочарован тем, что она не пошла у него на поводу? Генри нахмурилась. Не думает же он, что… Она даже не смогла закончить мысль и взволнованно посмотрела на него.
— Да, ты прав. Лучше все забыть. Мне вовсе не хотелось бы, чтобы ты думал, что я… что я отношусь к тем женщинам, которые…
— Я не думаю ничего подобного, — отрезал он.
Из ее груди вырвался вздох облегчения:
— Вот и хорошо. Не знаю, что это нашло на меня.
Данфорд отлично понимал, что вина за происшедшее целиком лежала на нем.
— Генри, не беспокойся…
— Нет, я беспокоюсь. Понимаешь, я не хочу, чтобы наша дружба разрушилась. Мы ведь друзья, не так ли?
— Конечно. — Он даже немного обиделся.
— Я понимаю, это может показаться нескромным, но я не хочу тебя терять. Дело в том, что… — она вымученно улыбнулась, — дело в том, что ты, пожалуй, единственный мой друг, кроме Симпи. А это, согласись, не совсем одно и то же, и…
— Достаточно! — Он больше не мог слышать ее измученного голоса, тоску, сквозившую в каждом слове.
Генри привыкла думать, что живет полноценной жизнью в Стэннедж-Парке, она много раз говорила об этом. Ей как-то не приходило в голову, что за границами поместья существует другой мир, мир, в котором есть светские рауты, танцы и… дружеские отношения.
Данфорд поставил бокал на стол и подошел к ней, желая успокоить.
— Не говори так, — сказал он, сам удивляясь твердости своего голоса. Он нежно обнял ее. — Я всегда буду твоим другом, Генри. Что бы ни произошло.
— Честно?
— Честно. Почему нет?
— Не знаю. — Она подняла голову, чтобы видеть его лицо. — У многих находятся причины.
— Генри, ты такая смешная, но именно такой ты мне и нравишься.
Она скорчила гримасу:
— Хорошо сказано.
Он громко рассмеялся, отпуская ее:
— Я старался.
Данфорд уже собирался лечь спать, когда в его дверь постучался Йейтс. Слугам было разрешено не стучаться, но Данфорда это всегда коробило, особенно если дело касалось спальни. Поэтому он изменил этот порядок.
— Войдите, — отозвался Данфорд, и появился Йейтс с увесистым пакетом в руках.
— Это пришло из Лондона сегодня утром, мой господин. Я оставил его на столе в вашем кабинете.
— Но я не был сегодня в кабинете, — закончил за него Данфорд. — Спасибо, что занесли. Полагаю, это завещание лорда Стэннеджа. Я очень ждал его.
Йейтс поклонился и вышел.
Лень вставать и искать нож. Данфорд просунул палец под край конверта и сломал печать. Да, как он и ожидал, это было завещание Карлайла. Он пробежал глазами по документу. Сейчас его интересовало, как Карлайл позаботился о своей подопечной. Остальное он прочтет завтра.
38 
