очень нудно 
72 
— Прошу прощения, — почти задыхаясь, сказала она, отчаянно вырываясь из его объятий, — сегодня мне нужно завоевать сердца еще нескольких мужчин и довести их число до дюжины.
Данфорд увидел, как она исчезла в толпе, не догадываясь, что она запрется в одной из туалетных комнат и проведет в уединении добрых полчаса.
На следующий день букеты начали приносить с самого раннего утра: всевозможных оттенков розы, ирисы и тюльпаны, завезенные из Голландии. Цветам хватило места в гостиной Блайдонов, они стояли и в фойе. Цветочный аромат был настолько сильный, что повариха пожаловалась, что не чувствует запаха пищи, которую готовит. Определенно дебют прошел успешно.
Утром она проснулась относительно рано. Относительно — по сравнению с остальными членами семейства. Когда Генри спустилась вниз, был почти полдень. Она вошла в столовую и с удивлением увидела за столом рыжеволосого незнакомца. От неожиданности Генри резко остановилась, но, когда он поднял на нее свои необыкновенной голубизны глаза, ей стало ясно, что это не кто иной, как брат Белл.
— Должно быть, вы — Нед, — улыбаясь сказала она.
Нед, поднимаясь со стула, удивленно приподнял бровь.
— Боюсь, вам известно обо мне больше, чем мне о вас.
— Простите меня. Мое имя мисс Генриетта Баррет. — Она протянула ему руку. Нед взял ее руку и чуть помедлил, решая, как ему лучше поступить с ней: пожать или поцеловать — все же выбрал последнее.
— Я очень рад познакомиться с вами, мисс Баррет, — сказал он, — хотя должен признаться, несколько озадачен столь ранним визитом.
— Я — гость в вашем доме, — объяснила она, — ваша матушка опекает меня этим летом на светских раутах.
Он отодвинул для нее стул.
— На самом деле? В таком случае смею предположить, вас ждет ошеломляющий успех.
Садясь за стол, она лукаво посмотрела на него.
— Ошеломляющий.
— Ах да. Все эти букеты, должно быть, предназначены вам.
Она пожала плечами.
— Я немного удивлена тем, что ваша матушка не предупредила вас обо мне. Или почему этого не сделала Белл? Она так много рассказывала мне о вас.
В душе он сразу же сник.
— Вы и с Белл уже подружились? — Он с сожалением почувствовал, как все его надежды на флирт с этой девушкой исчезают как дым.
— Да. Белл — самый лучший друг на свете. — Генри положила немного яичницы на тарелку и повела носом. — Надеюсь, она не остыла.
— Ее можно подогреть, — сразу же ответил он, подзывая слугу.
Генри попробовала немного.
— В самый раз.
— Что же Белл рассказывала обо мне?
— То, что вы очень милый и очень стараетесь создать себе репутацию распутника.
Нед подавился тостом.
— С вами все нормально? Налить еще чаю?
Все нормально, — отдышавшись, сказал он. — Она и это вам рассказала?
— Убеждена, что это как раз то, что сестры обычно говорят о своих братьях.
— Думаю, вы правы.
— Надеюсь, я не разрушила ваших планов завоевать мое сердце? — весело спросила Генри.
— Только не думайте, что я слишком высокого мнения о своей внешности и жду, что любой захочет завоевать мое сердце. Просто я подумала, что вам это могло показаться легко осуществимым по причине удобства.
— Удобства? — растерянно переспросил он.
— Учитывая, что мы будем жить под одной крышей.
— Послушайте, мисс Баррет…
— Генри, — вставила она, — пожалуйста, зовите меня Генри. Как все.
— Генри, — пробормотал он. — Ну конечно же, глупо было ожидать другого имени.
— Оно подходит мне больше, чем Генриетта. Не правда ли?
— Совершенно согласен с вами, — с большим воодушевлением подтвердил он.
Она положила в рот кусочек яичницы.
— Ваша матушка настойчиво продолжает звать меня Генриетта, но только потому, что так зовут вашего отца. Но я вас перебила.
Он моргнул.
— Правда?
— Да. Кажется, вы сказали; «Послушайте, мисс Баррет», — и после этого я перебила вас и попросила называть меня Генри.
Он снова моргнул, пытаясь восстановить ход своих мыслей.
— Ах да. По-моему, я собирался спросить: говорил ли вам кто-нибудь, что вы весьма откровенны?
Она рассмеялась:
— Все так говорят.
— Это нисколько не удивляет меня.
— Меня тоже. Данфорд постоянно твердит мне о том, что у хитрости есть свои преимущества, но мне никогда не удавалось удостовериться в этом. — Она тут же в душе начала ругать себя за упоминание в разговоре Данфорда. Меньше всего на свете ей хотелось не то что говорить, даже думать о нем.
72 
