122 
— В каком смысле?
— Не знаю, как объяснить. — Она беспомощно пожала плечами. — Но все воспринимается иначе, когда ты можешь видеть меня полностью.
— А-а, — протянул он, — видимо, это означает, что мне разрешается смотреть на тебя вот так? — Бросив на нее игривый взгляд, он потянул за простыню, обнажив шелковистое плечо, и со смаком его поцеловал.
Элизабет рассмеялась.
— Понятно, — сказал он, подражая какому-то причудливому иностранному акценту. — А как насчет этого? — Потянувшись вниз, он сдернул простыню с ее ступни и пощекотал ее пятку.
— Не надо! — взвизгнула она.
Он повернулся к ней, одарил ее поистине горящим взглядом.
— Я и не подозревал, что ты боишься щекотки. — Он снова пощекотал ее. — Серьезное упущение с моей стороны.
— О, перестань, — выдохнула она, — пожалуйста. Я больше не вынесу!
Джеймс улыбнулся, выразив переполнявшую его сердце любовь. Для него было очень важно, чтобы первый раз показался ей совершенным. За минувшие недели он не единожды представлял себе, как покажет ей, какой восхитительной может быть близость между мужчиной и женщиной. И хотя он едва ли мог вообразить, что станет щекотать ей пятки, в мечтах ему ясно виделась улыбка на ее лице. Примерно такая, как сейчас.
— О, Элизабет, — вымолвил он и, склонившись к ней, запечатлел на ее губах нежный поцелуй. — Я так люблю тебя! Ты должна мне верить.
— Я верю, — мягко сказала она, — потому что вижу в твоих глазах то, что чувствую в своем сердце.
Глаза Джеймса увлажнились от слез. Он не находил слов, чтобы выразить захлестнувшие его эмоции. Прильнув к ее губам, он обвел их языком, между тем как его рука скользнула вниз по ее телу.
Элизабет напряглась, мускулы ее трепетали под его ладонью. И когда он достиг средоточия ее женственности, она слегка раздвинула ноги, принимая его. Джеймс помедлил и, когда ее дыхание стало частым и прерывистым, скользнул дальше. Она была готова, благодарение Богу, потому что он сомневался, что способен ждать еще хоть секунду.
Раздвинув шире ее ноги, он расположился между ними.
— Тебе может быть больно, — сказал он с явным сочувствием в голосе. — Ничего тут не поделаешь, но потом будет лучше, даю слово.
Элизабет кивнула, но он отметил, как напряглось ее лицо. Проклятие. Пожалуй, не следовало ее предупреждать. Не имея никакого опыта с девственницами, он не представлял, как уменьшить ее боль. Единственное, что он мог, так это действовать медленно и нежно — непростое дело, учитывая, что он никогда не испытывал столь сильного желания, — и уповать на лучшее.
— Ш-ш-ш, — вымолвил он, приглаживая волосы у нее на лбу. Он продвинулся на дюйм, так что его копье уперлось в нее. — Чувствуешь? — шепнул он. — Ничего особенного.
— Ты такой огромный, — возразила она. Он вдруг рассмеялся.
— Дорогая, при обычных обстоятельствах я бы счел это самым большим комплиментом.
— А сейчас… — подсказала она. Его пальцы ласково скользнули от ее виска к подбородку.
— А сейчас я больше всего хочу, чтобы ты ни о чем не тревожилась.
Она, сомневаясь, качнула головой:
— Я не тревожусь. Немножко нервничаю, пожалуй, но не тревожусь. Я знаю, что ты сделаешь это замечательно. Ты все делаешь замечательно.
— Да! — пылко подтвердил он у самых ее губ. — Обещаю.
Элизабет ахнула, когда он вошел в нее. Ощущение было необычным, но, как ни странно, удивительно естественным, словно она была создана именно для того момента, чтобы принять именно этого мужчину.
Он обхватил ладонями ее ягодицы и слегка приподнял ее. Элизабет снова ахнула, чувствуя, как он скользит внутри ее, пока не остановился перед барьером ее девственности.
— Сейчас, — сказал он, обдавая ее ухо горячим дыханием, — ты станешь моей. — И, не дожидаясь ответа, рванулся вперед, перехватив глубоким поцелуем ее изумленное «Ох!».
Продолжая сжимать ее в объятиях, он начал двигаться. Элизабет ахала с каждым толчком, а затем, не сознавая, что делает, тоже начала двигаться, слившись с ним в едином ритме.
Напряжение, копившееся внутри ее, становилось все сильнее и требовательнее, ей было тесно в собственном теле. Внезапно что-то изменилось, словно она стремительно ухнула вниз со скалы. И окружающий мир взорвался. Секунду спустя Джеймс издал хриплый крик, стиснув ее плечи с невероятной силой. У него был такой вид, словно он умирает, но в следующее мгновение его лицо залило выражение полного блаженства, и он рухнул на нее.
122 
