очень нудно 
50 
— Джеймс?
Ага! Стремительным движением он развернулся к ней, глаза его зажглись в восторге от осенившей его мысли.
— На ком вы практиковались?
— Не понимаю.
Он уселся напротив нее и подался вперед, упершись локтями в колени. Этим утром он поклялся, что изгонит из ее глаз выражение отчаяния. И хотя в данный момент глаза Элизабет выражали что угодно, но только не отчаяние, Джеймс знал, что оно вернется, как только она вспомнит о трех голодных ребятишках, которые ждут ее дома. Но похоже, он нашел способ помочь девушке и при этом великолепно провести время.
Он станет ее наставником. Она хочет заполучить какого-нибудь растяпу в мужья — что ж, никто лучше маркиза Ривердейла не знает, на какие уловки способны дамы, одержимые брачной лихорадкой. Он обучит ее всем трюкам, которые опробовали на нем: от хихикающих дебютанток, выскакивающих из темных углов, до шокирующих своей откровенностью любовных писем и обнаженных вдовушек, случайно оказавшихся в его постели.
Ему казалось вполне резонным, что если он наловчился ускользать из брачных сетей, то сможет использовать свой опыт в диаметрально противоположных целях. Немного поработав над собой, Элизабет поймает в сети любого мужчину, который окажется в здешних краях.
Правда, при мысли о том, как именно им придется поработать, его пульс участился, а определенные части тела напряглись. В процессе уроков не обойтись без хотя бы поверхностного изучения искусства обольщения. Ничего такого, разумеется, что могло бы скомпрометировать девушку, но все же…
— Мистер Сидонс! Джеймс!
Он вздрогнул, сообразив, что витает в облаках. Милосердный Боже, да у нее ангельское личико. Он с трудом мог поверить, что она действительно думает, что нуждается в помощи при поисках мужа. Но раз она так считает, это дает ему восхитительную возможность…
— Когда вы практиковались на мне, — спросил он тихо и сосредоточенно, — кого себе воображали?
— В качестве будущего мужа?
— Да.
Она моргнула и беззвучно пошевелила губами, прежде чем ответить:
— Я… Вообще-то не знаю. Так далеко в своих мыслях я не заходила. Просто надеялась увлечь кого-нибудь, кто бывает на приемах у леди Дэнбери. По-моему, совсем неплохое место для поиска подходящего джентльмена.
— Она предполагает что-нибудь устроить в ближайшее время?
— Да. Кажется, в эту субботу. Небольшой прием в саду.
Джеймс откинулся назад. Проклятие! Тетка не предупредила его, что ожидает гостей. Придется прятаться, а то как бы не встретить знакомого. Последнее, что ему сейчас нужно, — это чтобы какой-нибудь лондонский щеголь хлопнул его по спине в присутствии Элизабет и назвал Ривердейлом.
— Впрочем, не думаю, что кто-нибудь собирается остаться на ночь, — добавила она. Джеймс задумчиво кивнул:
— В таком случае это будет превосходный шанс для вас.
— Понимаю, — отозвалась Элизабет без воодушевления в голосе, которого следовало бы ожидать.
— Вам нужно только узнать, кто из мужчин не женат, и выбрать самого подходящего из них.
— Я уже просмотрела список гостей и выяснила, что ожидаются несколько холостых мужчин. Но, — усмехнулась она, — вы кое-что забыли, Джеймс. Джентльмен, о котором идет речь, тоже должен выбрать меня.
Взмахом руки он отмел ее протесты:
— Неудача исключена. К тому времени, когда мы разберемся с вами…
— Мне не нравится, как это звучит!
— …вы будете неотразимы.
Элизабет неосознанно прижала ладонь к щеке, с изумлением уставившись на него. Он что, предлагает тренировать ее? Чтобы сбыть с рук? Она и сама не понимала, что ее так поразило. В конце концов, он никогда не показывал — за исключением случайного поцелуя, — что испытывает к ней интерес. К тому же она ясно дала понять, что не может выйти за управляющего без гроша в кармане.
Почему же ее так расстроило, что ему не терпится выдать ее замуж за состоятельного человека с хорошими связями?
— А в чем состоит эта тренировка? — подозрительно спросила она.
— У нас мало времени, — сказал Джеймс, размышляя вслух, — и мы не в силах изменить к лучшему ваш гардероб.
— Как мило с вашей стороны отметить этот незначительный факт, — пробормотала девушка.
Он бросил на нее укоризненный взгляд:
— Не припомню, чтобы вы терзались угрызениями совести, когда говорили гадости о моем гардеробе.
Пожалуй, он прав, признала Элизабет. Хорошие манеры вынудили ее проронить ворчливым тоном:
50 
