очень нудно 
80 
Кровь застыла у Джеймса в жилах.
В конюшне было множество стойл, и шум мог доноситься из любого из них. Но непостижимым образом он понял, где находится источник загадочных звуков. Ноги сами понесли его в дальний угол помещения, и с диким воплем, исторгнутым из глубины души, он вышиб дверцу стойла.
* * *
Элизабет теперь знала, как выглядит ад. У него голубые глаза, белокурые волосы и порочная, жестокая улыбка. Она отчаянно сопротивлялась, но всех ее сил, вкупе с весом, оказалось недостаточно. Она оказалась просто пушинкой, судя по той легкости, с которой Фелпорт протащил ее через всю конюшню.
Она старалась не разжимать губ, сопротивляясь грубому нажиму его рта. Это было единственное, что она могла сделать, чтобы сохранить хотя бы частичку достоинства и самообладания.
Фелпорт поднял голову и прижал ее к столбу, впившись пальцами в плечи.
— Я только что поцеловал вас, мисс Хочкис, — произнес он масленым тоном. — Поблагодарите меня.
Элизабет ответила ему мятежным взглядом.
Он рванул ее к себе, а затем отбросил назад к столбу, ухмыльнувшись, когда ее голова с глухим стуком ударилась о твердое нетесаное дерево.
— По-моему, вы хотели что-то сказать, — проворковал он.
— Катитесь к дьяволу! — огрызнулась Элизабет. Она понимала, что нельзя его провоцировать, что, поступая так, лишь распаляет его, но будь он проклят, если она станет говорить по его указке.
Фелпорт свирепо воззрился на нее, и на секунду у Элизабет мелькнула надежда, что он оставит ее в покое. Но в следующее мгновение он с яростным рычанием оторвал ее от столба и швырнул в пустое стойло. Приземлившись на сено, она попыталась вскочить на ноги, но Фелпорт оказался проворнее. Рухнув на девушку всей своей тяжестью, он чуть не вышиб из нее дух.
— Оставьте меня, вы…
Он зажал ей рот ладонью, больно повернув ее голову набок. Острые травинки впились в щеку, но Элизабет не ощущала боли. Она словно покинула свое тело, интуитивно чувствуя, что единственный способ пережить весь этот ужас — это наблюдать со стороны, внушив себе, что тело, которое пытается изнасиловать Фелпорт, принадлежит кому-то другому.
Но когда душа ее практически отделилась от тела, Элизабет услышала какой-то звук.
Фелпорт, видимо, тоже встрепенулся. Зажимавшая ее рот рука напряглась, и он настороженно замер.
Скрипнула дверь. Накануне старший конюх должен был привести ее в порядок, но его отозвали по пустячному делу, а сегодня все были слишком заняты в связи с наплывом гостей.
Скрип означал, что кто-то вошел в конюшню. В таком случае у Элизабет появлялся шанс.
— Есть здесь кто-нибудь?
Голос Джеймса.
Элизабет отчаянно забилась в руках Фелпорта, обнаружив в себе силы, о существовании которых и не подозревала. Она извивалась и рычала, издавая невнятные звуки в ладонь насильника.
Дальнейшее происходило как в тумане. Раздался громкий вопль, в котором не было ничего человеческого, дверь стойла с треском распахнулась, и неведомая сила подняла Фелпорта в воздух. Придерживая на груди разорванное платье, Элизабет отползла в угол.
С видом одержимого Джеймс наносил Фелпорту безжалостные удары, а затем ткнул его лицом в сено. В глазах его застыло дикое выражение.
— Как тебе вкус сена? — прошипел он. — Нравится, когда твою рожу размазывают о землю?
Словно завороженная, Элизабет в ужасе наблюдала за мужчинами.
— Ты думал, что очень сильный, раз справился с ней, да? Ну еще бы — ты ведь вдвое больше. А раз ты сильнее и больше, значит, тебе все дозволено. Не так ли? — Джеймс глубже вдавил голову Фелпорта в перемешанную с сеном грязь. — Только я сильнее и больше тебя. Каково это, а, Фелпорт? Как ты себя чувствуешь, оказавшись в моих руках? Я ведь могу запросто переломить тебя пополам.
Повисло напряженное молчание, нарушаемое только тяжелым неровным дыханием Джеймса. Он не сводил пристального взгляда с Фелпорта, но выражение его глаз было до странности отрешенным.
— Я ждал этой минуты. Ждал долгие годы, пока смогу отплатить тебе.
— Мне? — пискнул Фелпорт.
— Всем вам! — процедил Джеймс. — До последнего. Я не мог спасти…
Голос его прервался.
— Я могу спасти Элизабет, — наконец тихо произнес он. — Я не позволю тебе обесчестить ее.
— Джеймс? — прошептала Элизабет. Боже правый, да он собирается убить Фелпорта. А она, спаси, Господи, ее душу, хочет присутствовать при этом! Хочет, чтобы Джеймс разорвал его надвое.
80 
