очень нудно 
32 
— Да. А вы не пробовали?
— Нет.
— Попробуйте. Беарнский соус — тоже ничего.
— Серьезно?
— Избавляет от перхоти.
— Перхоти у меня нет, слава богу.
— Обязательно появится, если будете есть беарнский соус.
— Но я его не ем.
— Да, но вы моете им голову.
— Я?
— Ну да, это видно по фену.
— Какому еще фену?
— Который вы повесили у двери.
— Я не вешал его у двери.
— Подумайте как следует. Когда улетела микроволновка на четыре скорости.
— Улетела откуда?
— Из морозильника.
— Из морозильника?
— В воскресенье. Разве не помните?
— Это шутка?
— Я похожа на того, кто шутит?
— Нет.
— Правильно. Вы выиграли пятьсот литров воздушных шариков, вам доставят их в виде чизбургеров, увидимся, пока.
— Не понимаю.
— Неважно. Увидимся как-нибудь.
— Ваш шарик.
— Возьми шарик, Гульд.
— Тебе красный или синий?
— Мальчик слепой.
— О-о, извините.
— Неважно. И такое бывает.
— Тогда берите вы.
— Нет, пусть мальчик. Он слепой, а не тупой.
— Так вам красный или синий?
— А рвотного цвета нет?
— Нет.
— Как интересно.
— Только красные и синие.
— Ладно, пускай красный.
— Держите.
— Возьми красный шарик, Гульд.
— На, держи.
— Скажи спасибо, Гульд.
— Спасибо.
— Не за что.
— А что вы забыли сказать?
— Простите?
— Нет, ничего. До свидания.
— Ни пуха, ни пера в воскресенье!
— К черту.
Они вышли из забегаловки. Воздух был прозрачным и морозным. Настоящая зима.
— Что за дерьмовая планета, — тихо сказала Шатци.
Гульд так и стоял неподвижно посреди тротуара с красным шариком в руке. На шарике было написано: Я ЕМ ГАМБУРГЕРЫ.
— Я хочу есть, — сообщил он.
15
— ЛАРРИ!… ЛАРРИ!… Ларри Горман подходит к месту, где мы сейчас находимся… он окружен своими людьми… на ринге полно народу… ЛАРРИ!… Как непросто чемпиону пробиться через толпу… рядом с ним его тренер Мондини… действительно молниеносная победа, этим вечером, в «Сони Спорт Клаб», напоминаем, ему хватило всего две минуты двадцать семь секунд… ЛАРРИ, Ларри, мы ведем прямой репортаж по радио… Ларри… прямой репортаж, итак, молниеносная победа?
— Этот микрофон работает?
— Да, мы ведем прямой репортаж.
— Хороший микрофон. Где покупал?
— Я не покупаю микрофоны, Ларри… послушай… ты предполагал закончить бой так скоро, как…
— Моя сестра оценила бы.
— Я говорю, что…
— Нет, серьезно. Знаете, она во всем подражает Мэрилин Монро, когда поет — просто вылитая Мэрилин, тот же голос, слово даю, вот только микрофона у нее нет…
— Послушай, Ларри…
— Обычно она обходится бананом.
— Ларри, скажи что-нибудь про своего противника.
— Да. Скажу.
— Давай.
— Я скажу кое-что про моего противника. Моего противника зовут Ларри Горман. Почему меня упорно ставят перед этими колодами, голыми, в громадных перчатках? В гробу я их видел. Мне остается одно: вышвырнуть их с ринга, и все.
— ГУЛЬД, КАКОГО ХРЕНА, ТЫ ВЫЙДЕШЬ ОТТУДА ИЛИ НЕТ?
Голос принадлежал Шатци. Он доносился с другой стороны двери. Двери ванной комнаты.
— Иду-иду.
Музыка льющейся воды. Кран в положении on. Кран в положении off. Пауза. Открывается дверь.
— Тебя ждут уже полчаса.
— Иду.
К Гульду приехали телевизионщики. Они хотели снять репортаж для специального выпуска в пятницу вечером. Название: «Портрет ребенка-гения». Камеру поставили в гостиной. Расчет был на получасовое интервью. Должна была получиться очень грустная история про мальчика, из-за своего ума обреченного на одиночество и успех. Великолепный замысел: найти кого-нибудь, чья жизнь превратилась в трагедию не потому, что он — ничтожество, а наоборот: потому что он самый-самый. Даже если и не великолепный замысел, все равно — идея неплохая.
Гульд уселся на диван перед камерой. Пумеранг пристроился рядом, тоже на диване. Дизель на диване не помещался и поэтому сел на пол, хотя это и заняло некоторое время. К тому же непонятно было, кто извлечет его оттуда. Короче. В комнате установили микрофоны, зажгли лампы. Интервьюистка натянула юбку на скрещенные ноги.
— Все в порядке, Гульд?
— Да.
— Осталось только проверить микрофоны.
— Да.
— Ты не хочешь сказать что-нибудь сюда в микрофон, все равно что?
— Нет, я не хочу сказать ничего в микрофон, ни за что, даже если вы заплатите мне миллиард…
32 
