20 
Мы с Марийке вместе доехали до аэропорта. На прощание она поцеловала меня и сказала, что хотела бы полететь со мной, держать меня за руку, тогда она точно будет знать, что я не натворю никаких глупостей. По-моему, не лучшая идея. Так мы бы только рассорились. Она повторила несколько раз, что в Брюсселе меня всегда ждут, я могу приехать в любой момент, здесь меня всегда ждут профессиональный моральный совет или просто чашка чая и теплая постель.
Вчера перед сном я долго думала о словах Дениса. Он прав, мне надо освободиться от себя самой. По большому счету, писать так, как это делаю я, слишком пафосно. Такие дневники пишут только в состоянии глубокого потрясения, но поскольку я пережила потрясение сильнее среднестатистического, то у меня есть извинение. По крайней мере на некоторое время. Но мне хорошо понятно, почему умирающие сжигают свои дневники. Дневники пишется не для того, чтобы их читал кто-то помимо автора, озарило вдруг меня. Смысл дневников в том, чтобы их писать. Бывают, конечно, исключения, вдруг автор совершит потом что-нибудь выдающееся, и людям захочется узнать, каким он был, пока ничего такого не сделал, но ко мне все это отношения не имеет.
Я подумываю начать писать не о себе. Пока я днем валялась в полудреме, меня посетила одна идея. Моя героиня могла бы иметь имя Солнышко, она сама улыбчивость, беззаботность и оптимизм, родом откуда-нибудь с западного побережья Норвегии, бабушка с дедушкой — миссионеры в Черном Конго, папа пусть будет священник, а мама руководит местной Лигой женщин, а потом жизнь Солнышка покатится под гору, и в жопу ко всем чертям.
3 марта
Бангкок. Я просидела больше суток в аэропорту, писала первую главу о Солнышке. Я вижу, что за окном жарко и солнечно, но сию секунду Солнышко для меня гораздо важнее. Я ведь сюда не гулять приехала. Начала я в самолете, и дело пошло очень бодро, но затем капитан сказал: «Команде занять свои места, самолет приступил к посадке», и полет вдруг закончился, к моей досаде; я чувствовала, что пока не допишу главу, не смогу думать ни о чем, поэтому я села в первом же и самом лучшем кафе и продолжила. Я переписывала главу раз восемь-девять. По-моему, я первый раз после смерти мамы, папы и Тома забыла и время, и где нахожусь и впервые ощутила какую- то свободу, что ли. Писать о Солнышке совсем не то, что писать о себе. Это все равно что разгадывать кроссворд, только гораздо интереснее и без подсказок. И мне нравится мое Солнышко. Я уже влюбилась в нее. Поэтому с тоской думаю, как она плохо кончит, как плохо ей придется. Первая глава называется «В Солнышко вселяется Сатана».
Я спросила на стойке информации, стоит ли съездить из аэропорта собственно в город Бангкок, и дежурная дама сказала, что всенепременно. В Бангкоке очень много интересного. Она спросила, что именно меня интересует, и я ответила: «Death», но этого слова она не поняла, а только улыбнулась широченной улыбкой, потому что вообще Бангкок — страна улыбок, это я прочитала в путеводителе, только что купленном мной в киоске. Отчасти однобокое представление, но лучше мне помолчать, чья бы знаете ли корова мычала...
Тогда я спросила, опасен ли город Бангкок, и она ответила нет, для такого большого города он неопасный совершенно. Вот тебе на, это удар под дых. А я-то надеялась, что это огромный и соответственно опасный город, в котором с тобой может случиться что угодно, достаточно зайти в глухие улочки, и ты уже играешь с жизнью в русскую рулетку — в смысле грабежа и нападений. Надо бы мне как следует изучить статистику: какие города мира все-таки опасны.
4 марта
Только что прочитала в газете, что страсти по поводу карикатур на Магомета еще не улеглись. Нескольких художников угрожают убить. То есть решение моей проблемы могло бы быть предельно простым: надо сделать себе маску Магомета и, нацепив ее, походить по улицам Дамаска или Бейрута. Или можно самой нарисовать пару карикатур на пророка и там же пойти по домам продавать их. Конечно, такую молоденькую симпатичную натуральную блондинку, как я, сразу не убьют, но наверняка этого можно добиться, если набраться терпения и творить эти безобразия прилежно. Но тут есть свои минусы — не хотелось бы перед смертью мучиться, и к тому же я опять беру на себя инициативу, а это почти то же, чтобы самой наложить на себя руки, хватит, уже пробовала и все кончилось известно как, теперь я в этом вопросе на себя не рассчитываю, нет былой уверенности в себе. Короче, идеально было бы, чтобы этот самолет все-таки рухнул, но на «Корейских авиалиниях» все выглядит очень надежно и добротно, а команда может потягаться в улыбчивости с персоналом аэропорта. Покупая билет, я спросила, часто ли с самолетами этой авиакомпании случаются несчастные случаи, и услышала в ответ, что так было раньше, но сегодня это одна из самых надежных компаний в Азии. Похоже, мир становится все более безопасным и все менее пригодным для таких, как я. Интересно, кстати, есть ли еще такие, как я? Которые летают по свету в надежде, что самолет грохнется? И о каком количестве подобных граждан мы сейчас ведем речь и как мне выйти на них?
20 
