очень нудно 
56 
Люди – мужчины и женщины разных возрастов – стояли молча. В их пустых глазах не было ни намека на какое-либо чувство. Лишь тихая обреченность и покорность судьбе, от которой становилось страшно и холодно на душе.
Ронни знаком показал, чтобы Далион и младшие гончие отошли в сторону. Затем обвел собравшихся широким приветственным жестом и просто сказал:
– Ваши истинные имена вновь принадлежат вам.
Далион заинтересованно подался вперед. Он никогда ранее не присутствовал при подобном – чтобы безымянному рабу вновь отдавали его сущность, то, что снова делало его обычным человеком. Мужчина ожидал, что на палубе начнется нечто невообразимое. Слезы, крики радости, поцелуи и объятия. Но он ошибался. Люди продолжали стоять и молча смотреть на своего бывшего хозяина.
– Что с ними? – тихо спросил Нор, дернув старшую гончую за рукав. – Они так рады, что не могут говорить?
– Быть может, они просто не знают, как реагировать на подобную милость? – предположил Далион.
Ронни услышал негромкий обмен репликами и бросил на товарищей косой взгляд. Затем откашлялся и повторил более громко, обращаясь к бывшим рабам:
– Вы свободны! Можете плыть, куда пожелаете, заниматься, чем захотите. Все, что только душа пожелает!
Давно затих голос имперского мага, а люди все так же стояли, угрюмо глядя перед собой. Наконец самый молодой парнишка несмело выступил вперед и спросил, не смея поднять на Ронни глаза:
– Хозяин, мы как-то обидели вас?
– Что? – переспросил тот. – Обидели? Нет. Напротив. Вы служили мне верой и правдой многие годы, поэтому я решил отблагодарить вас и вернуть вам свободу.
– Но зачем? – Юноша чуть слышно всхлипнул. – Вы заботились о нас, кормили, поили. А теперь гоните. Куда нам идти, хозяин?
– Да куда угодно! – с раздражением выплюнул Ронни. – К себе домой, к примеру. Неужели вам не хочется увидеть бывшие семьи? Наверняка у вас остались родители, возлюбленные, да кто угодно!
– Я продал свое имя, потому что умирал от голода, – совсем тихо признался парнишка. – Нас в семье было одиннадцать детей. Лето выдалось неурожайное и зима холодная. Мы целую неделю почти ничего не ели. И родители тогда приказали тянуть жребий. Мол, на кого укажет судьба, тому и идти к старосте. А уж он отправит к тому, кто имя купить может. Вот мне и повезло. Так я и попал к вам. Знаете, хозяин, я не хочу возвращаться в родную деревню. Вновь голодать, вновь носить обноски. За что вы так жестоки ко мне? Разве я плохо служил?
– С тобой все ясно. – Ронни неприязненно скривился и показал пальцем на дородную женщину, которая выполняла обязанности кухарки на судне. – Ну? А ты почему не радуешься? Наверняка ведь в той, прошлой жизни деток оставила.
– Неужто вы не помните? – Женщина нервно разгладила подол платья. – У нас в деревне мор случился. Благо, вы по делам в тех краях гостили. Сказали, что поможете, если хотя бы десяток имен в уплату получите. А у меня вся семья, почитай, уже с кровавыми язвами на лице лежала. Вот я и пошла.
– И? – грубо поторопил ее маг, когда кухарка надолго замолчала. – Вот и вернешься к семье. Что плохого-то?
– В наших краях часто мор бывает, – пожав плечами, пояснила женщина. – Опять в уплату идти, если вновь белая смерть в деревню явится? Только неизвестно, каким другой хозяин будет. Да и плохо в нашем захолустье – еды мало, обувь теплую зимой, бывает, по очереди носим. У вас лучше. Всегда одета, накормлена. Вы по-пустому не зверствуете. Я уж забыла, каково это – голодать.
Ронни тяжело вздохнул и невольно оглянулся на Далиона, словно прося совета. И на миг старшей гончей стало жалко имперского мага. Наверное, ему сейчас очень обидно. Впервые за долгое-долгое время захотел совершить по-настоящему благородный поступок, не задумываясь о возможных невыгодных последствиях этого, а в итоге ничего не получилось.
– Служить мне на корабле могут остаться лишь те, кто опять отдаст свои имена, – наконец проговорил Ронни. – Кто согласен на это – шаг вперед. Те же, кто хочет получить свободу, пусть отойдут к другому краю палубы.
Далион практически не удивился, когда вся команда судна сделала согласный шаг вперед.
– Понятно, – презрительно процедил имперский маг. – Что же, так тому и быть. Я забираю свой подарок обратно.
Наверное, это был просто обман зрения, но на какой-то момент старшей гончей показалось, будто на лицах собравшихся промелькнуло облегчение.
Ронни повелительно махнул рукой, приказывая слугам заняться своими делами. Через неполную минуту на палубе остались лишь он и троица гончих. Тогда имперец отошел к перилам борта, облокотился на них и с мученической гримасой потер пальцами виски.
56 
