очень нудно 
51 
Бесстрашная пулеметчица, душой прикипевшая к стихийной натуре Василия Ивановича, окончательно убедилась, что он при здравом уме, настроен решительно и, что вечер, на самом деле, обещается быть из ряда вон необыкновенным. Поэтому Анка крепко прижалась к комдиву, поправила ему лихую папаху, поцеловала прямо в горячие губы и, бойко соскочив с коряги, направилась вверх по береговому откосу, выполнять командирский наказ.
На озере, между тем, на полную катушку разыгрался неуемный жабий переквак. Под малиновый свет вечерней зари, эта жабья какофония воспринималась как бессовестное торжество мерзотного естества над вселенским миропорядком, над извечной строгостью хода небесных светил и звездных туманностей. И, поди еще, без пол литры по хорошему разберись, что в действительности является подлинным оправданием существования Вселенной, божественная разумность небесных орбит или триумфальное, самозабвенное пение жабьего отродья.
Чапаев, чуть погодя, тоже бойко поднялся с коряги, встал на замлевшие от неподвижного сидения ноги и совершил на берегу несколько по—молодецки пружинистых приседаний, в который раз насладившись греющим душу скрипом роскошных генеральских сапог. Потом по привычке оголил сверкнувшую никелем шашку, хотел было совершить пару боевых с просвистом махов, но, передумав, медленно опустил в ножны клинок. Как всегда, внимательно осмотревшись кругом, Василий Иванович неожиданно вдруг проникся необыкновенной красотой божьего мира и еще более неожиданно ощутил всю нелепость присутствия себя в нем, со всеми своими военными заботами, мелкими страстями и абсолютно бесполезной фронтовой маячней. Какое дело было этой прекрасной вечерней поре до недругов—капелевцев, до поставок стратегического сырья, и даже до таинственного визита Николая Романова. Както сама собой открылась абсолютно простая, доселе потаенная истина, что мир божий и люди в нем живут по разным законам, выполняют разные предназначения, и в этом вопиющая мистерия и величие любой человеческой судьбы.
В Разливе кипела авральная работа по приготовлению к сумасбродному ужину. Смеркалось настолько, что издалека хорошо было видно, как от костра прямым столбом поднимаются оторвавшиеся горящие искры. Идущему по тропе философски настроенному Чапаю отчего—то подумалось: «Непонятно зачем они устремляются вверх, в объятья погибели, ведь надежней внизу, в общем жару подольше продлить упоение жизнью А может настоящая жизнь в том как раз и состоит, что бы вырваться из ада общего пекла и озарить весь божий мир своим единственным, неповторимым светом». Со стороны, в ореоле пылающего костра, неестественно крупной показалась фигура ординарца, пробовавшего на соль кипящую в казане с кореньями воду, перед тем, как забросить малых раков для крутого навара. За центральным пеньком, на дубовой столешнице пулеметчица с денщиком весело нарезали ровными долями заготовленные колбасы и осетровые балыки, и даже подбежавшей ко времени шавке достался свой фронтовой положняк.
Но у Василия Ивановича, от всего увиденного, и на грош не прибавилось энтузиазма. Он мучительно пытался найти для себя объяснения, почему именно для него Создатель подгадал эту идиотскую встречу. Почему бы засранцу Фурманову не подбросить это веселенькое приключение, тем более, когда дело касается семейства Ульяновых. У комдива даже в самых диких фантазиях не возникало желания отужинать с убиенным царем, а тем более с казненным брательником вождя мирового пролетариата. Между нами говоря, ему и с самим Лениным встречаться большого желания не было. На душе сделалось до того неуютно, что возникало подловатое для боевого командира желание бросить всю эту канитель и бежать без оглядки, хотя бы и в Актюбинск. Но он тут же ловил себя на мысли, что как раз по этому поводу в Писании промыслительно заповедано: «Ложь — конь во спасение». Сосредоточенно приближаясь к центральному пеньку, Чапай командирским глазом обвел в свете костра всех присутствующих, хмуро улыбнулся боевым товарищам и по вечернему негромко, но так, чтобы слышали все, заявил:
— Очень рад видеть своих ближайших помощников в полном составе. Вам не раз приходилось делить со мной тяжелейшие испытания и всегда с честью из них выходить. Надеюсь и сегодня не осрамите своего командира. Пустое говорить не желаю, скоро сами увидите все и поймете, что судьба приготовила нам не слабый сюрприз. Время, скорее всего, позволяет, предлагаю попить для начала чайку. Война войной, а чай для бойца на фронте, все одно как боевая присяга.
51 
