28 
— Идем, — сказал он. — Пора в постель.
Как сладостно звучали эти слова! Какая дивная награда за хорошее поведение. Лейла позволила ему взять себя за руку и повести вверх по лестнице. Музыка еще играла, но зал быстро пустел. Хотя для них, кажется, все только начиналось.
— Ваше величество! Король Завиан!
Она почувствовала, как Завиан напрягся, и поняла, что он намеренно игнорирует Акмаля, который бежит за ними.
— Ваше величество! — Акмаль остановился у подножия лестницы. — Прошу простить, что беспокою вас, но король Закари и королева Стефани просят позволения поговорить с вами.
— Я ложусь спать! — Завиан даже не повернул головы.
— Ваше величество!
— Ты слышал, что я сказал? — рявкнул Завиан. — Я удаляюсь на покой.
Он не хотел этого разговора. Весь вечер он избегал его. Избегал их. Он чувствовал на себе взгляд короля Закари, видел, что тот постоянно старается перехватить его взгляд, буквально кожей чувствовал, как королева Стефани внимательно наблюдает за ним.
— Они подали формальное прошение.
Эти слова Акмаля должны были бы остановить его, но не остановили.
Завиан приветствовал их, глядя в сторону, принял их формальные поздравления, не встречаясь с ними глазами. И вот теперь, когда он думал, что отделался от них, что они вернутся в Калисту и он сможет наконецто свободно вздохнуть, Акмаль приходит к нему с тем, чего он втайне боялся.
— Ваше величество! — Акмаль был так настырен, так надоедлив, как только мог быть. — Они — правители соседнего королевства. Я просто не могу сказать им, что вы отклонили их просьбу.
— Моя жена очень устала…
— Я в порядке, — подала голос Лейла. Она не хотела, чтобы Завиан говорил за нее, использовал ее, как отговорку, особенно когда отговорки не нужны. — Конечно, мы поговорим с ними!
Шрамы на запястьях Завиана иногда начинали болеть. Теперь они горели огнем, словно свежие раны. Его лоб покрылся потом.
Он не хотел, чтобы Лейла видела его таким.
— Я сам поговорю с ними. — Когда Акмаль ушел, он повернулся к Лейле: — Иди спать. — Он увидел, как ее глаза вспыхнули от его грубости. — Возможно, я присоединюсь к тебе…
Она нахмурилась:
— Присоединишься ко мне?
— Я не знаю, сколько времени это займет, — буркнул Завиан. — Не хочу тебя беспокоить. Ложись, не жди меня.
Он оставил ее на лестнице, не в силах дать ей больше никаких объяснений.
Завиана обуревал страх.
— Не о чем плакать. — Бейджа раздела свою королеву и надела на нее ночную рубашку. — Дни, когда вы могли зачать, миновали. Может быть, вы уже беременны. Дать своему телу отдых вам полезнее, чем удовлетворять его потребности каждую ночь.
— Ты не понимаешь. — Лейла всхлипнула, потому что не могла удержать слезы. Опять… Опять он дал ей надежду, а потом отнял. — Это не то, о чем ты говорила. Это лучше. Лучшее, о чем я могла бы только мечтать.
— Ну и хорошо. — Бейджа повела ее к кровати. — Я рада, что он думает о вас. Но теперь вам надо отдохнуть. Не теряйте голову… — Бейджа хорошо знала, какой настойчивой и пылкой была ее королева, знала, какие неприятности может причинить ей чересчур живое воображение. — Вы должны думать о том, чтобы управлять страной, а не об этом мужчине.
— Он мой муж…
— И вы должны исполнять его желания… Неукоснительно! — добавила Бейджа, видя, что Лейла хочет возразить. — Пусть вы королева, все равно в постели хозяин — он, а вы — его жена.
Бейджа была единственным человеком, который мог так разговаривать с Лейлой, потому что была для нее матерью в большей степени, чем родная мать. Лейле не всегда нравилось то, что говорила первая дама королевской свиты, но та говорила всегда мудрые вещи и, Лейла это знала, от чистого сердца.
— Я не знаю, как быть… — Она была слишком потрясена и утомлена попытками понять Завиана.
— Таковы уж мужчины, — улыбнулась Бейджа. — Они знают, какие надо сказать слова, чтобы женщина отдалась им. Это неплохо, если вы только не теряете голову. Но королева никогда, ни на один миг не может потерять голову. Ее голова и сердце принадлежат ее народу. Вы сами так говорили, Лейла.
Да. Именно так она и говорила. До того, как встретила Завиана. Но теперь все изменилось.
— Значит, я не могу любить своего мужа?
— Конечно, вы можете его любить, но при этом должны беречь себя и помнить, что он прежде всего — король. Его сердце принадлежит его народу.
28 
