107 
— Да, не густо с доказательствами, — вздохнул Владимир.
— Я чувствую, что он виновен. Никто и никогда не был у него дома, Глеб ни с кем тесно не общался. Скажи, а в кабинете остались его личные вещи? Может быть, просмотреть?
Когда Мороз вернулся на пост президента, а Глеб пропал, Владимир распорядился убрать его вещи в комнату отдыха, соединенные с кабинетом.
— Пойдем посмотрим.
Они вошли в небольшое помещение с удобным мягким диваном, телевизором, мини-кухней и душевой комнатой. На полу стояли три больших коробки, куда сложили вещи Глеба. Мария раскрыла одну коробку и взялась просматривать бумаги, тетради, записные книжки. Владимир делал то же самое нехотя, словно ему было неудобно.
— Ничего интересного. Но для того, чтобы внимательно прочесть все записи в ежедневниках и записных книжках, нужно время, — вздохнула Маша.
— Хорошо, проверяй.
Мария собрала в пакет все, что ее заинтересовало, и вдруг из записной книжки, довольно потрепанной и старой, выпали две черно-белых фотографии, которым, судя по качеству, было не меньше двадцати лет.
— Это же… посмотри!
Мороз взял в руки снимки и побледнел.
— Это ведь Светочка…
— Да, она. А вторая женщина кто?
— Не знаю. Эту — не знаю. Но зачем ему фотография Светы?
* * *
Двое суток Влада не выходила из комнаты. Ей по-прежнему приносили еду, и больше никто не беспокоил.
Господи, как же отсюда выбраться? Через окно не получится, там новенькая решетка, через первый этаж тем более, внизу все время дежурит Костик, она видела. Да и сам Глеб, похоже, не покидает пределы домика. Может, и правда попробовать воспользоваться силой? Пусть начнется буран, а там уже действовать по ситуации. Влада догадывалась, что для этого достаточно хорошенько разозлиться, рассвирепеть, дать ярости вырваться наружу, выпустить чувства, и природа ответит. Ведь если уже получалось сделать такое неосознанно, то почему бы не попробовать специально? Но! Но если эта африканская девочка и правда может ей противостоять? Судя по всему, Глеб действительно подготовился основательно, он не врет. Жрицу собирался использовать против самого Владимира, против сильного зрелого мужчины, который прекрасно умеет пользоваться своим даром. А что может она? Да ничего. Это опасно. Нужно выбраться отсюда живой.
Влада открыла глаза, не включая свет, она лежала на кровати, за окном давно стемнело. Сегодня 25 декабря, католическое Рождество. Наверное, поэтому она еще со вчерашней ночи чувствовала какое-то странное возбуждение, находиться на этой даче стало просто невыносимо. Хотелось вскочить, бежать, что-то делать, действовать. Потому что все европейские снегурочки праздновали? Санта-Клаус творил? И она это ощущала каждым нервным окончанием? А может, Владимир Морозов мечется, как лев в клетке, по своему имению, не находит места, передает внучке зашифрованные силовые послания? Как прочесть их? Как?
Нет, попытка побега может закончиться плачевно, риск не стоит того. Наверное, единственным выходом было разгадать эту чертову загадку, найти ключ и поехать в новогоднюю ночь к кремлевским часам. А уже там что-нибудь придумать. По крайней мере, она будет не в заточении.
Влада прошлась по комнате, и взгляд упал на телевизор. Включить, что ли? Она уже слышала в корпорации про Frost TV, нужно было вызвать мастеров, чтобы установили какой-то передатчик или приемник и настроили телевизор на внутренний ресурс. Все собиралась это сделать, потому что каждый день на работе снегурочки обсуждали, что показывают в новостях. Как проходит подготовка к Рождеству в Америке, Англии, Франции, Италии и других странах. Новости из компании Санты, из корпорации Деда Мороза, интервью с наследниками — в общем, девочки говорили, что там много всего интересного.
Влада включила телевизор, и сразу же на экране появилась огромная красивая елка. Это было празднование католического Рождества в Париже. На экране мелькали наряженные улицы, сверкающие и переливающиеся Елисейские Поля, веселые толпы, гуляющие по улицам, фейерверки в темном небе.
Счастливые люди! Они могут свободно гулять и радоваться празднику! Владе вдруг стало так горько и обидно, что хотелось вцепиться зубами в подушку и завыть от безысходности. Сейчас ее самое любимое время — канун Нового года! Она каждый год ждет декабря, ждет эти последние предпраздничные недели, дни, часы! Так любит это ожидание, этот трепет, даже пробки на дорогах и толкотню в торговых центрах, очереди на кассы и ажиотаж в магазинах. Выбор подарков, поздравительные звонки, сообщения, открытки, походы в гости и украшение елки, всю эту веселую, позитивную, воодушевляющую праздничную суету. Каждый год она ждет этого. И вот по воле какого-то безумца должна вместо радостного предвкушения томиться взаперти и разгадывать магический ребус. А мама тем временем, наверное, уже сходит с ума от беспокойства. И Милка тоже. И дедушка…
107 
