89 
Ни Златко, ни Грым никогда раньше не видели столь страшной войны. Они жили в непростое время, где стычки с отрядами, нежитью и монстрами были привычным делом, но никогда им еще не было столь страшно. Оба парня являлись магами и привыкли, что от атакующих заклинаний могут защититься. Хотя бы не оставаться перед ними беспомощными. Или, по крайней мере, они смели надеяться, что их прикроют более опытные чародеи. Тела, в которых вселились их сознания сейчас, оказались полностью открыты для чужого колдовства. Нет, разумеется, здешние маги пытались что-то противопоставить вражеским, да и у каждого бойца были припасены амулеты, но этого катастрофически не хватало. То, что было придумано их противниками в ту пору, во много-много раз превосходило все возможности обороны той стороны, на которой оказались Синекрылый и Грым.
Однако люди упорно двигались вперед. Где бегом, где ползком, когда пережидая по ямам и подсчитывая потери, когда стремительно, рассредоточившись, они нападали неожиданно, подобно нечисти или вампирам.
Александр оказался прав — их уловку быстро раскусили, и вражеская магия устремилась на нападающих с той же легкостью, с какой это происходило днем. Однако последние дни пусть самым страшным способом, но кое-чему научили и эту армию. Пусть ценой многочисленных жертв, но она продвигалась вперед. Ренж мог бы гордиться и собой и своим отрядом — его слова действительно спасли не одну жизнь. Его часть, в числе еще нескольких, оказалась одной из тех, кто первым пересек линию обороны противника, понеся при этом наименьшие потери.
Однако этого было мало. Они мгновенно ввязались в ближний бой, что обезопасило их от магии, рассчитанной на дальнее поражение, но им достались все прелести, которые можно только получить при лобовом столкновении. У них было лишь одно преимущество — отступать им было некуда. Каждый из бойцов отлично знал, что если они не смогут выбить вражеских магов, то живыми из этой переделки им не выбраться. Никому из них, тех, кто бьется на этой стороне, не выбраться. И это придавало сил. Правда, с оттенком горечи и злого отчаяния. Но так тоже побеждают.
Люди Ренжа вместе с еще двумя частями завязли на правом фланге, задержав мчащиеся на помощь своим магам отряды легкой пехоты противника. Это дало возможность нескольким смельчакам из другого полка пробиться к чародеям. Тем пришлось защищаться, поэтому они потеряли возможность колдовать на большие расстояния, чем, разумеется, воспользовались их противники. Разумеется, подобные маги были собраны не в одном месте, но прорыв уже произошел, и армия, на стороне которой воевали Александр и Николас, смяла весь правый фланг и теперь напирала на центр.
Правда, цена, заплаченная за подобный успех, была грандиозна.
Цену подобных сражений (не скажем побед, потому что в той битве ее присудить одной из сторон однозначно было невозможно и каждый из противников приписал ее себе) принято определять в цифрах. Иногда ее же выражают пафосными словами на всевозможных торжественных собраниях. А на самом деле ее не измерить подобными вещами. Эта цена — слезы каждого, кто потерял в подобных сражениях близкого: сына, жениха, отца, друга. Она измеряется и муками всех тех, кто остался после войны калекой или нищим. Кошмарами и страданиями выживших на поле брани. Невидимыми, но тем не менее существующими потерями цена эта преумножается и в будущем, ведь каждый, кто ушел, мог совершить что-то на благо себя и общества — завести семью, организовать свое дело, просто создавать что-то прекрасное, пусть даже стать толковым военачальником, чиновником или кем-то еще. Каждый нерожденный ребенок, утраченный ум и талант — все это цена, уплаченная за победу или поражение. И конечно, самая очевидная плата — это бесконечные поля братских и одиноких могил. С именами и без. Слишком рано прервавшимися жизнями.
Частенько принято говорить, что война забирает самых лучших. Частично это верно — смелые, инициативные и благородные идут в первых рядах и попадают под самый страшный удар. И тем не менее в битвах гибнут не только такие. Погибают разные — трусливые и отважные, умные и глупые, отчаянные и осторожные, подлые и честные. Любые.
Можно было бы сказать, что разница состоит в том, как они гибнут, и это было бы правдой. Но, в конце концов, их всех объединяет только одно: им просто не повезло. Кому-то оказаться под дурным руководством, кому-то получить неверные данные, кому-то попасть под шальную стрелу или столкнуться с более умелым противником. Итог один — они составляют те безликие цифры статистики, что фигурируют в исторических хрониках и официальных докладах. И им больше не жить, не любить, не работать, не радоваться, не грустить и не чувствовать. Их больше нет.
89 
