104 
Я вспомнил, какая гримаса страдания всякий раз искажала лицо Флоксы, когда кто-нибудь неосторожно спрашивал о ее даре, и невольно согласно кивнул. Судя по тем крупицам сведений, которые мне удалось исподволь вытянуть из нее, у моей подруги никто не спросил согласия, хочет ли она пройти через мучительное испытание. Более того, до самого последнего момента никто не был уверен, что ей удастся выжить. Недаром ведь кроме Флоксы в Лутионе телепатов нет.
– Как она попала к тебе? – поинтересовался я, имея в виду служанку. – Раз эксперимент над нею завершился удачей, то никто добровольно бы ее не отдал.
– Когда-то в юности я промышлял грабежом торговых обозов, – пожав плечами, ответил Лантий. – Она была в одном из таких. Конечно, никто в здравом уме не напал бы на него, будь на телегах указание, что имущество принадлежит слугам божьим. Но, видимо, храмовники переправляли ее в столицу в большой спешке или втайне от кого-то, поэтому не озаботились подобной мерой предосторожности. Стоит отметить, я очень разозлилась из-за этого обстоятельства. Наемники, охраняющие обоз, сражались так, будто телеги доверху были набиты платиной или звездным металлом. Мои люди торжествовали, предчувствуя большую наживу, и с легкостью расплачивались жизнями товарищей. Представь наше возмущение, когда нам в итоге достался лишь ворох древних гобеленов да до смерти перепуганная неказистая и страшная гномиха. С досады я едва не приказал вздернуть ее на ближайшем суку. Но вмешался случай. Меня несильно ранили при нападении. Отвлекшись, я не заметил, как она подобралась ближе, поскольку охранять ее никто не подумал – мол, кому нужно такое страшилище. И вдруг вцепилась мне в руку, намертво присосавшись к ране.
– И как отреагировали твои люди? – полюбопытствовал я, гулко сглатывая голодную слюну. В соседней комнате, по всей видимости, накрывали стол для нашей трапезы. Умопомрачительные запахи съестного сводили меня с ума. Спрашивается, и чего слуги так долго копаются? Честное слово, я бы не обиделся, даже если бы тарелку мне поставили на пол.
– Я остановил их, когда женщину попытались оттащить, – мягко ответил Лантий, понимающе усмехаясь. – Видишь ли, этот способ лечения весьма… гм… приятный. Полагаю, в слюне Райши содержится какое-то дурманящее вещество, поскольку стоит ей только прикоснуться языком к ране, как мир вокруг перестает существовать. Наверняка эту способность она получила от вампиров, чьи укусы тоже славятся подобным действием на жертву. Но дневного света Райша не боится, как и чеснока с освященной водой. И я, учитывая некоторые опасные аспекты моих повседневных занятий, сделал ее своей служанкой. Несчастная так натерпелась от храмовников, что готова была мне ноги целовать за вызволение из плена. И до сих пор дико боится, что провинится как-нибудь передо мной, а я в наказание сдам ее служителям божьим.
Я хотел было спросить Лантия, не опасается ли он попасть в рабскую зависимость от столь экзотического способа лечения, раз уж он доставляет ему наслаждение, но не успел. Мой новый хозяин поднял палец вверх, обрывая так и не слетевший с уст вопрос.
– Потом, – любезно проговорил он. – Все потом, Шени. Сначала – завтрак.
Примерно через час мы вернулись в эту комнату, изрядно отяжелев от еды. Я благодушно улыбался, вертя между пальцев полный бокал вина. Кажется, жизнь начинала налаживаться. Вечером люди Лантия помогут перенести Флоксу в комнату, которую я снимал на постоялом дворе. Она вряд ли запомнила, где именно очнулась, учитывая, что даже глаз от слабости открыть не могла. Значит, поверит любой небылице, которую я сочиню. И все, дело для меня закончено. А Дани… Вряд ли она рискнет довести до конца свой план. Наверняка она бежала, поняв, что дело грозит дурно окончиться для нее. Если же нет, то я выслежу и убью ее.
Сердце царапало лишь неясное опасение из-за заключенной с богом-отступником сделки. Интересно, о каком мальчишке он говорил? Об одном из тех, каких в Лутионе огромное множество из-за бесчисленных всевозможных лавок нижнего города, хозяевам которых всегда требуются помощники с быстрыми молодыми ногами, или имел в виду кого-то другого? Ладно, придет пора – разберусь. Мне не привыкать убивать, так что это задание вряд ли окажется трудным.
– Странное дело, Шени, – неожиданно проговорил Лантий, глядя на меня сквозь рубиновое вино, плескавшееся в бокале. – Я всю жизнь считал себя неплохим фехтовальщиком. По крайней мере, в состоянии понять, когда соперник сильнее меня. И уж тем более чувствую, когда не успеваю увернуться от удара.
104 
