Последние отзывы

  91  

– Что мы будем делать? – спросила я и сама подивилась хрипоте своего голоса. Да, так простудиться и заболеть недолго. А против чудовищ, которые живут на Пустоши, с температурой недолго провоюешь.

Я откашлялась и еще более сипло продолжила:

– Если ты и Шерьян задумали делать тут привал, то где мы спать будем? Под открытым небом? В здешних краях даже мало-мальски высокого кустарника не найдешь, не говоря уж о деревьях. Все на виду. Мы просто утонем и окончательно замерзнем. Надо какое-нибудь укрытие, хотя бы навес.

– У меня есть кое-что получше. – Рикки улыбнулся. Встал и подал мне руку, помогая подняться. И мы отправились к Шерьяну, который, не желая мешать нашему разговору, все это время провел в гордом одиночестве.

– Наконец-то, – мрачно пробурчал храмовник при нашем возвращении. – Я уже почти заснул, дожидаясь, когда вы наговоритесь. Помирились?

– Мы и не ссорились, отец, – усмехнулся Рикки. – Просто слегка недопоняли друг друга.

– Ясно. – Шерьян нахмурился еще сильнее и зябко обхватил себя руками. – Пора спать. И так слишком много времени потеряли. Максимум четыре часа на отдых, и бежим дальше. Вряд ли Марий так легко сдастся и прекратит погоню.

– Пора, – согласилась я, выжимая волосы руками. – А как? Заляжем, словно водяные, каждый в свою лужу и будем перебулькиваться?

– У меня есть кое-что на подобный случай. – Рикки подхватил заплечный мешок, освобожденный от мяса ригона, и принялся рыться в нем. После чего с чрезвычайно довольным выражением лица поднял над головой маленькую пузатую бутылочку из темного стекла: – Целая! Я уж боялся, что разбилась.

– Если это настой синельца, то я не буду. – Я скривилась от отвращения. – Мне мои внутренности еще дороги. Не хочется по собственной дурости в животе дыру прожечь.

– Откуда ты знаешь про это снадобье? – Шерьян поднял голову и с явным любопытством уставился на меня. – Оно уже давно запрещено по всему королевству. Да, некогда этот настой использовали в случаях, когда необходима была резкая активизация всех сил организма, но быстро поняли, что побочные эффекты намного превосходят пользу от напитка. Я думал, только храмовники слышали о нем. Лет пятьдесят прошло, как последнего травника, которым им торговал, засадили на долгие годы.

– По-твоему, каким образом я сбежала от храмовников? – неохотно пояснила я. – Тогда, когда меня пытались заставить открыть круг мертвых? Те люди, которые держали меня взаперти, весьма почитали этот настой. По крайней мере, я без проблем нашла изрядный запас у них в подвалах. Вот и бежала... Неделю почти без отдыха. А потом несколько лет желудок лечила.

Видимо, мое объяснение полностью удовлетворило Шерьяна, поскольку он не стал продолжать расспросы. Вместо этого протянул руку и взял у Рикки заветную склянку.

– Это не синелец, – пояснил он, откупоривая бутылочку и принюхиваясь. – Не беспокойся, вреда от этого снадобья не будет. Напротив, одна польза. Во-первых, мы согреемся, а во-вторых, сумеем заснуть.

– Спать здесь?! – От возмущения я аж подпрыгнула на месте. – Шерьян, я не ослышалась? Мы в нескольких милях от Пустоши. Сюда даже патрули наемников без особой надобности не заходят. А если заходят – стремятся как можно быстрее убраться подальше. Сам говорил, что магическую защиту мы ставить не можем, поскольку выдадим себя. Может, нам еще укропом и прочей зеленью обложиться со всех сторон, чтобы отродьям бога-отступника было вкуснее нас пожирать?

– Тефна, я уже говорил, что покараулю, – оборвал мою гневную тираду Рикки. – Мне не составит это труда, честное слово. А благодаря моим способностям и некоторому... гм... родству с демоном я без проблем засеку любую нечисть, едва она появится на горизонте.

Немного успокоенная его словами, я с нескрываемым любопытством уставилась на Шерьяна, дожидаясь, когда он сделает первый глоток. Храмовник зачем-то зажмурился, резко выдохнул и пригубил бутылочку. И почти сразу же закашлялся, сильно сморщившись.

– Хорошая вещь, – хрипло прошептал он, передавая мне склянку. – Давненько ничего подобного не пил.

Заинтригованная, я сначала долго принюхивалась к загадочной жидкости. Но ничего, кроме легкого аромата ландыша, не уловила. После чего на всякий случай задержала дыхание и смело глотнула.

В горле словно взорвалось что-то. Казалось, будто я выпила жидкий огонь, который, опалив гортань и пищевод, раскаленным камнем рухнул в желудок. Перед глазами все расплывалось от неожиданных слез. Небо и язык онемели от напитка.

  91