Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
83 
– Ты же вроде со мной идти не собирался!
– Ну и что? Может, мне просто надо в ту же сторону…
Склонившись над корзиной, мальчишка протянул руку, явно собираясь поднять крышку.
– Стой! – Я схватила одну из плетеных ручек и потянула на себя. – Вдруг там что-то опасное? Или страшное?
– Страшно опасное? – переспросил эльф, поудобнее берясь за вторую ручку.
– Опасно страшное!
В конце концов в перетягивании корзины победили красота, опыт и, хочется надеяться, мудрость… Хотя кого я обманываю! Просто нахально вырвала у ребенка из рук его добычу, при этом сама едва устояла на ногах – если бы не ствол дерева, так кстати оказавшийся за спиной… Как бы там ни было, именно мне теперь принадлежало право выбора: открыть корзинку или зашвырнуть обратно в реку. Как любая настоящая женщина, я не смогла устоять:
– Ой, какой хорошенький!
Понятно, отчего корзинка не пропиталась водой и не затонула: изнутри она оказалась хорошенько промазана какой-то серой пастой, напоминающей засохший пластилин – наверное, глина с какого-нибудь особого целебного месторождения. Шерлок Холмс бы с ходу определил, где именно корзина была изготовлена и в каком месте сброшена в реку. А вот у кого на такое злодейство поднялась рука… Сама найду и пообрываю все лишнее, начиная с головы!
На дне плетенки весело сучил толстенькими ножками розовощекий младенец и доверчиво поглядывал на нас с Ианом блестящими, точно два крупных топаза, глазенками.
– Девочка! – сразу определила я.
– Откуда ты знаешь? – недоверчиво уточнил эльф.
– Смотри, какое личико! Какая улыбка! Точно – девочка!
– Ты знала, что она в корзинке?
– Откуда! Я и корзины-то не видела, пока головой не ударилась.
– Зачем же прыгнула в реку?
– Вообще-то я упала случайно…
– И что теперь с ней делать? – глядя на «киндерсюрприз», задумчиво почесал в затылке Иан.
– Только выбросить, – сокрушенно заметила я, двумя пальцами оттягивая мокрую, перепачканную глиной, илом и травой юбку.
– Обратно в реку?
– Эй, стой! – Я схватила его за руку. – Я не это имела в виду! Не знаю, что обычно делают с детьми, но, кажется, пытаются вырастить из них людей. Если это, конечно, не маленький эльф, гном, орк или тролль…
– А из них кого выращивают?
– Хм… Следуя логике, надо думать, больших эльфов, гномов, орков или троллей…
– И кого ты из нее хочешь сделать?
– Пока не знаю. Поживем – увидим… Ай!
Мокрые, слипшиеся между собой нижние юбки вдруг повели себя крайне странно: вздыбились холмом и принялись хлестать меня по ногам. Что за черт! Я застыла столбом, не зная, что предпринять – отважно хлопнуться в обморок или броситься бежать в лес, на ходу сдирая с себя бунтарские одежды?.. Оказавшийся посмелее Иан приподнял край мокрого подола, и ему прямо в руки прыгнула здоровенная рыбина. Не знаю, что за порода – с ходу отличу разве что селедку или кильку, но это точно была не одна из них. И не щука – знакомый рыбак часто показывал свою фотографию с метровой зубастой зверюгой наперевес.
– А эту – в реку? – уточнил эльф.
– Нет уж, эту – к обеду! – Бурчащий живот напомнил, что он и завтрака еще не видел.
– А что у нас на обед? – оживился мальчишка.
– Рыбка!
– Ух ты! – Он с новым выражением посмотрел на вяло трепещущую плавниками добычу в своих руках.
– Только сперва мы все равно должны найти какую-нибудь деревню, чтобы разжиться солью и молоком. Потрошить рыбу я умею без ножа, через жабры… Только ты ее стукни сперва по голове чем-нибудь тяжелым, чтобы не трепыхалась!
– У меня есть при себе немного соли! А зачем молоко?
– Насколько я знаю детей, малышка скоро захочет есть. И тогда нам всем станет не до смеха… Ты ведь местный и должен знать, где ближайшая деревня.
– Где деревня, я не знаю… Но когда молоко понадобится, оно будет!
Пока я возрождала к жизни погасший костер, Иан, закопавшись в свою суму так, что только уши торчали, извлек на свет божий кисет с крупномолотой солью. Чистка и потрошение в темя битой, но все еще живой рыбы – аттракцион не для слабонервных! Лишенная внутренностей и жабр, натертая солью и нанизанная на прутик, после поднесения к огню она снова принялась крутиться, как живая. Вот о чем надо фильмы ужасов снимать!
Чтобы не видеть этих издевательских извивательств будущей еды, я занялась приведением в порядок порядком подмоченной одежки: платье из паучьей ткани высохло раньше, чем я развела костер, но вот мокрое белье липло, неприятно холодило тело, сковывало движения, да и просто давило к земле уже в силу одного своего веса. Чихнув пару раз, я поняла, что разоблачаться придется. Распяленные на деревянных рогульках вокруг костра нижние юбки сразу придали нашему стойбищу уютный, почти домашний вид: у полянки как будто появились стены. Все-таки я городской человек до глубины души и на открытом пространстве чувствую себя неуверенно…
83 
