65 
— Это какой такой зондеркоманды? — перебил говорившего молчавший до этого момента бригадефюрер.
Минск, улица Садово-Набережная, дом № 16
14 августа 1941 года, 21.15
Частый стук в дверь. Затем нежный девичий голос оглушительно шепчет:
— Игнат Пантелеймонович, откройте! Это я, Ксанка!
Стучать пришлось недолго — через несколько секунд дверь распахнулась.
— Заходи! Неча на улице голосить, оглашенная! — Голос невидимого в потемках сеней хозяина дома хрипл и, кажется, недоволен.
— Игнат Пантелеймонович, там…
— В горнице, дуреха! — И входная дверь с негромким стуком закрылась, после чего негромко стукнула щеколда.
Вспыхнула в темноте спичка, мгновение спустя комната осветилась робким огоньком свечи.
— Что у тебя?
— Игнат Пантелеймонович, все — как вы сказали, — девушка говорила уже более спокойно, но все равно по тяжелому дыханию можно было подумать, что она либо долго бежала, либо очень сильно волнуется. — Я аж от самой Брестской не останавливалась…
— Вот и сядь, переведи дыхание. — В руке мужчины появился ковшик с водой. — На-ка, глотни.
Пока девушка жадно пила, Игнат Пантелеймонович подошел к окну и, отодвинув плотную ткань, которой оно было занавешено, осторожно выглянул на улицу.
Очевидно, не заметив ничего подозрительного, он вернул занавесь на место и снова подошел к Ксане:
— Отдышалась? Вот и хорошо! Теперь рассказывай все по порядку.
— Мы с Мишаней, как вы и приказали, прогуливались по Брестской. Вот, почитай, с самого обеда и прогуливались. Я три раза переодевалась, Маришка ведь рядом там живет… В половине четвертого эти гестаповцы вернулись. Три грузовика и других машин шесть штук. Веселые были, смеялись много. У некоторых узлы всякие с вещами были, чемоданы у некоторых… Потом все тихо было почти до пяти часов. — Девушка снова перевела дыхание.
— Это они с облавы вернулись, все верно, — словно отвечая каким-то своим мыслям, сказал мужчина. — Дальше что было?
— Потом у них там, внутри, завыла сирена какая, что ли? И они забегали разом! Машины завели, в них попрыгали и поехали! Вот только ни я, ни Мишка не поняли — то ли на слуцкую дорогу, а может, и на Койдановский.
— Сколько их уехало?
— Так… — Ксанка потеребила мочку уха, — грузовиков больших точно пять было, тех, что поменьше, вроде «зиса», — три, ну и легковых десяток, никак не меньше.
— Все? — нетерпеливо спросил хозяин.
— Мотоциклетов дюже много было, но мы даже не считали.
— Почему ты пришла, а не Мишка? — Судя по удивленным глазам девушки, этого вопроса она не ожидала.
— Так он мне сказал, что ему к ребятам надо! Из нашей ячейки…
— Ладно, не бойся, это я просто так спросил. Теперь, Оксана, слушай внимательно.
— Хорошо, дядя Игнат…
— Но учти, Ксанка, — голос его потеплел, — сделать ты должна все в точности, как я скажу.
— Конечно, дядя Игнат!
— Ты пойдешь сейчас в горкомендатуру и скажешь, что видела подозрительных людей. Поняла?
— Каких людей, дядя Игнат?
— Да хотя бы меня. Точно, меня и видела! Расскажешь, что я к вам в школу приезжал, вот ты и запомнила! — И Игнат Пантелеймонович подмигнул опешившей девушке.
— Да как же это так, дядя Игнат?
— А вот так… Ксанка! — прикрикнул он на нее. — Ты что обещала?
— Что сделаю все, как вы скажете, дядя Игнат… — пролепетала растерявшаяся Оксана.
— Вот, так и надо! И не боись, кишка у немчуры тонка меня обидеть! — Судя по непроизвольному жесту, мужчина хотел погладить отсутствующие усы, но опомнился и просто помахал рукой возле лица. — Значит, говоришь, что видела, как я, то есть нехороший комиссар, входил вот прямо сюда, в дом нумер шестнадцать… И было со мной еще три оченно подозрительных типа. А как скажешь, так тикай тишком к тетке. А если спросят, что ты на этой улице делала, скажи — живешь в восьмом доме. Поняла? Так, повтори!
После того как девушка довольно бодро и, что самое главное, точно воспроизвела полученные инструкции, хозяин еще раз выглянул в окно и, убедившись, что посторонних во дворе не наблюдается, проводил Оксану.
— Ну что, германцы, и на вас управа нашлась? — негромко спросил он в пространство. — Сегодня, чую, будет вам весело аж до тошноты и похмелья!
Приоткрыв дверь в сени буквально на пару сантиметров, бывший казак Второго кавалерийского червонного казачества полка быстро защемил пару бечевок между дверью и притолокой. Этому веселому «сюрпризу» всех членов подпольной группы две недели назад научил один чекист из отряда, стоявшего недалеко от Минска. Поставив на скамью горящую свечку, Игнат Пантелеймонович наклонился и, затаив дыхание, вытащил предохранительную чеку из запала. Потом перешел к шкафу-горке.
65 
