Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
163 
По крайней мере, на берегу огни не горели, и обжигать привычные к темноте глаза было нечему. Вздыхал ветер, ворочались солдаты, и поминутно Отто вздрагивал от мысли, что любая тварь может подкрасться незамеченной к столпившимся на берегу абордажникам. Конечно, не дракон – русские матросы украдкой показывали немецким товарищам зубы-ножи в четыре дюйма длиной, а то бы Отто вовсе не поверил в существование чудовища таких размеров. Такую громаду не скроет даже штормовая ночь: при ее приближении земля вздрогнет. Но пестрые «сороки» были ничуть не менее опасны. Даже черные птицеящеры с легкостью убивали неосторожных людей – и они-то чувствовали себя в ночи, как дома. Разве что их отпугнет такое многочисленное людское стадо…
– Скорей бы, – проворчал Беккер, высматривая в темноте «Ильтис».
Но пока отряд, захвативший канонерку, не подавал сигнала.
Отто скорее почуял неладное, чем увидел или услышал. Обостренные до предела волнением чувства подали сигнал не медлительному рассудку, а куда-то сразу в двигательные нервы, так что лейтенант обернулся прежде, чем осознал, что побудило его к этому.
Что-то надвигалось со стороны кратерного вала, что-то огромное и тяжелое… как дракон.
– Свет, – приказал Отто, испытав нелепую гордость от того, как твердо прозвучало слово. – Свет!
Кто-то поспешно снял затворку с фонаря. Ослепляющий после вечерней мглы луч плеснул в темноту, вырвав из нее оплетенную тросами уродливую узкорылую голову. Ящер остановился у самой воды, тяжело дыша и пошатываясь. С шеи его, цепляясь за упряжь, неуклюже скатился молодой человек, которого Отто еще не встречал, хотя лейтенанту казалось, что он перезнакомился со всеми обитателями русской части лагеря.
– Где… капитан? – прохрипел парень, с трудом поднимая голову, и повторил по-немецки: – Где капитан Колчак?
Колчак выслушал сбивчивую речь Мушкетова до конца, не перебивая.
– Все, что вы рассказали, Дмитрий Иванович, – произнес он после долгой паузы, – весьма интересно и познавательно. Но меня… да и всех нас сейчас волнует ответ на один-единственный вопрос. Насколько твердо вы уверены, что извержение начнется в ближайшее время?
– Я – не Господь Всемогущий! – резко произнес геолог. – Известные науке признаки указывают на скорый катаклизм. Речь идет о часах, возможно, даже и минутах. Увы, Александр Васильевич, прибора наподобие барометра, способного висеть на стенке и при этом предсказывать время и силу бедствия с точностью до секунды и сотой балла, пока не изобретено, поэтому твердо сказать вам может разве что Всевышний или его, не к ночи будь помянут, оппонент.
– Похоже, кто-то его уже помянул! – раздраженно буркнул Колчак. – Ну что за напасть! – повысил он голос, явно выплескивая скопившееся волнение. – Будто мало нам допотопных тварей и британцев с их сундуком! А теперь еще и вулкан! Жюльверновщина какая-то…
И тут же, словно в ответ на слова капитана, из-под земли донесся глухой рокот. Земля содрогнулась, заставив Мушкетова взмахнуть руками, чтобы удержать равновесие. На сей раз подземный рык был иным, слитный звук распадался на отдельные фрагменты, чем-то похожие на чужую речь, когда не разобрать слов, а можно уловить лишь общий тон – гневные проклятья, вдруг подумал геолог, которому живо представился озаренный багровым пламенем великан.
– Слышите?! – Мушкетов топнул ногой. – Титан рвется на свободу.
– Титан? – недоумевающе переспросил Колчак, мысли которого в этот момент были весьма далеки от древнегреческой мифологии.
– Бог, низвергнутый Зевсом в Тартар.
– А… – Колчак махнул рукой. – Уж кто совершенно точно провалился в Тартар, так это наш план боя.
Геолог скрипнул зубами.
– Вы меня не слышите? Немедленно уводите людей с берега! На «Ильтис»!
– И «Бенбоу» отправит канонерскую лодку на дно этой проклятой бухты одним выстрелом! – вспылил капитан. – Вместе со всеми, кого вы набьете на палубу! По крайней мере, шлюпки не так легко потопить в темноте!
– Хоть шлюпки, хоть плоты, хоть круг спасательный, но уводите людей с берега! – заорал Мушкетов. – Сейчас же!
Покачнувшись, динозавр за его спиной испустил пронзительный, жуткий стон. Зверь попытался бежать прочь, но от слабости запнулся о собственные ноги и рухнул наземь, вскрикивая от боли.
– Немедленно! – заорал геолог в лицо Колчаку, слабея от собственной дерзости.
Мгновение капитан смотрел ему в лицо. Тени от фонаря плясали на ветру, и невозможно было понять, о чем думает Колчак.
163 
