48 
— Да, милорд. Это снимает громадную тяжесть с моих плеч. Но… Я ведь должен был делать и… еще что-то?
— Возможно, в процессе вашего общения с будущими пациентами кто-то из них изъявит желание передать что-либо кому-нибудь из служащих нашего посольства. Не исключено также, что означенный служащий, в свою очередь, может сделать этому господину ответный презент. Я полагаю, что вы не откажетесь взять на себя любезность оказать подобные услуги указанным лицам?
— Разумеется, милорд. Врач обязан уважать просьбы своих пациентов.
— Ну, что ж, сэр Энтони, — посол встал и указал рукой на дверь кабинета, — я рад, что в вашем лице встретил понимающего человека. Мой секретарь поможет вам снять жилье и выдаст некоторую сумму денег на первоначальное обустройство. В дальнейшем вы будете получать небольшие суммы из посольской казны. Их будет доставлять специальный курьер. Не следует слишком часто появляться здесь. Поскольку вы подданный Его Величества и, следовательно, подобный визит в посольство вполне логичен и объясним, я все же предпочел бы избежать ненужных обсуждений этого факта.
Раскланивающийся врач исчез за дверями кабинета, и его хозяин грузно опустился в кресло.
— Хопкинс! — не поворачивая головы, произнес он. — Вы все слышали?
За спиною посла приотворилась небольшая, искусно скрытая обивкой стены дверь. На пороге появился немолодой человек совершенно незапоминающейся наружности.
— Да, милорд!
— Вот и славно… Там, на столе, — махнул рукой в сторону посол, — документы, которые привез Арендт. Он, как человек порядочный, в них, естественно, не заглядывал, а напрасно! Узнал бы кое-что интересное… В них есть и требование испанцев выдать им, для предания суду церкви, спутницу этого доктора. Она испанка и ее настоящее имя — Мария эль Бор. Что уж она не поделила с попами — бог весть! Но постарайтесь, чтобы это требование как можно скорее попало бы в руки здешних боу-стрит-раннеров… как их тут?
— Будочников, милорд? Или — квартальных?
— Да какая, к чертям, разница? Есть же здесь кто-то, командующий такими вот людьми? Вот его и озадачьте…
Выдержка из донесения посла Его Величества
…Как и было оговорено ранее, вновь прибывшего доктора определили на частную квартиру, снятую через подставных лиц на его имя. Он был крайне расстроен и опечален сложившейся ситуацией и постарается проявить все возможное рвение, дабы вожделенная должность, в конце концов, от него не ускользнула бы. Пусть старается, тем более преданного исполнителя мы получим, таким образом, в его лице.
Местные власти уже уведомлены о том, что спутница и помощник доктора Арендта — испанка Мария эль Бор разыскивается властями Испании для предания суду. Так что, в случае провала мероприятия и обнаружения факта тайной переписки наших русских друзей с посольством, имеется возможность (хотя бы и частично) отвести от себя подозрения, представив инициативу доктора исходящей со стороны Испании. Доктор и его спутница вполне могли пойти на такой шаг, чтобы заслужить прощение от испанских властей. Я, со своей стороны, предприму для этого ряд шагов, постаравшись представить данную ситуацию именно в таком ракурсе. Ибо никаких имен официальных лиц в переписке не упоминается, и определить, кому именно предназначены письма, — весьма затруднительно. Доктору же предписано не посещать посольства. Вся доставленная им корреспонденция будет передана нам через специального курьера. Это проверенный человек, и он знает, как должно ему поступить в критической ситуации. В случае же необходимости все можно будет списать на русских разбойников. Они чрезвычайно многочисленны и изобретательны. Случаи их нападения на лиц самого разного рода занятий весьма часты и ни у кого не вызовут удивления. Здесь могут убить за шиллинг! Еще одна (или две) жертвы будут вполне естественны…
2
Весна 1796 года. Российская империя, Санкт-Петербург
— Чаю мне принеси. — Вошедший в комнату князь Куракин грузно опустился в кресло. — Чего встал?
Замерший в дверях лакей, подхватив плащ и шляпу, небрежно брошенные князем, стремглав выскочил из комнаты. Его сиятельство сегодня явно был не в духе, и раздражать хозяина еще больше не хотелось. Проводив глазами удаляющегося лакея, князь встал и подошел к окну. Вечерело. Соседние дома уже плохо различались. На душе было какое-то тягостное ощущение. Князя не оставляло чувство, что он, многоопытный царедворец, чего-то проглядел. Понятно было, что надвигаются важные события. Императрица плоха, со дня на день может произойти непоправимое. И тогда на престол вступит ее наследник… Ни для кого не было секретом, что в этом случае Петербург ожидают очень существенные перемены. И очень многим они придутся явно не по вкусу. Каковы шансы уцелеть самому? То, что они есть, очевидно. Но достаточны ли для того, чтобы не потерять своего положения?
48 
