59 
— Доброе утро. — Хозяин каюты приветствовал девушку весьма мрачно.
Иоланда оторопела. После такого негостеприимного приема ей было особенно трудно начинать разговор на неприятную тему.
— Может, вы присядете? — поинтересовался герцог и жестом показал на стул напротив письменного стола.
Легкое покачивание яхты усиливало нетвердость ее походки, но все же она добралась до предложенного стула.
— Как вы спали, мадам?
— Спасибо… хорошо, ваша светлость.
Наступило молчание, показавшееся ей бесконечным.
— На вашу долю выпали испытания, особо тяжелые для женщины, — наконец промолвил герцог.
— Пустяки, ваша светлость. Со мной все в порядке…
— Хочу, чтобы вы знали… Мы причаливаем в Саутгемптоне. Куда вы намерены отправиться дальше?
Он как бы давал ей возможность исповедаться ему, но Иоланда не находила подходящих слов. Ведь герцог не проявлял особого интереса к ее судьбе — просто был вежлив и любезен к тем людям, кто хорошо послужил ему в последние дни.
Она сжала пальцами колени, чтобы герцог не заметил дрожь, охватившую все ее тело.
— Мне надо… прежде чем мы попадем в Англию… поговорить с вами, — все-таки решилась произнести она.
— Так говорите. Я вас слушаю.
О, как все это было ужасно! Иоланда никогда в жизни еще не испытывала такого страха.
— Мы нуждаемся в вашей помощи.
Иоланда не решалась взглянуть герцогу в лицо.
— Питер… я и… мы подумали, что вы можете одолжить нам немного денег… совсем небольшую сумму. Мы вернем долг обязательно…
Слова падали в пространство и застывали в нем, словно капли расплавленного металла.
Иоланду мучило каждое произнесенное ею слово, и все они казались ей нелепыми, унизительными, даже непристойными. О, если б она могла взять их обратно!
— Это я у вас в долгу… за вашу неоценимую помощь, — тихо произнес герцог.
— Нет-нет, что вы! — поторопилась возразить Иоланда. — Вы ничего нам не должны. Вы были так добры… невероятно добры… Я бы ничего не просила, если б не крайние обстоятельства…
Голосок Иоланды угас, отказываясь ей повиноваться.
Сумму, на которой настаивал Питер, она не решалась произнести.
— Вы еще не сказали мне, куда вы собираетесь ехать.
— Не знаю… пока не знаю… скорее всего в Ирландию.
— Почему в Ирландию?
Она не в силах была ответить.
— Я думаю, Иоланда, что вам лучше открыть мне всю правду. Вы что-то скрываете. Есть какая-то причина тому, что вы прячетесь. — Голос герцога звучал мягко, но настойчиво.
— Да, — кивнула она.
— От кого и почему?
Это был конкретный, прямой вопрос. Таким же должен быть и ее ответ, но ведь на карту поставлена судьба Питера.
— Его арестуют, если он вернется домой. Он… убил человека.
— Убил?!
— На дуэли… случайно. Но его посадят в тюрьму за убийство.
— Если он убил кого-то на дуэли и не замышлял это заранее, то его не обвинят в убийстве. Вам должно быть известно, что дуэли происходят только между джентльменами, и это «дело чести». Другой случай, если это трактирная драка…
Как, вероятно, сейчас презирает герцог и Иоланду, и ее глупого мнимого супруга. Она поспешила объяснить:
— Человек, убитый Питером… он важная персона, и поэтому… Питера обязательно осудят.
Ей показалось, что герцог весьма скептически отнесся к ее рассказу. Поэтому она торопливо добавила:
— Я могу поклясться, что Питер целился только в руку, но его противник был сильно пьян и покачнулся, и пуля угодила ему в грудь.
— Вы сказали, что убитый — важная персона. Кто же он?
Губы Иоланды уже раскрылись, чтобы назвать имя, но в последний момент ее вдруг охватила паника.
— Если я скажу вам… вы не сообщите в полицию, что Питер вернулся в Англию? — дрожащим голосом поинтересовалась она.
— Неужели вы обо мне такого мнения?
Тут Иоланда подумала, что допустила оплошность и рассердила герцога.
— Простите… я очень сожалею… но все так ужасно… И деньги, что были у нас, украли… когда с Питером случился приступ, по пути в Кале.
Слезы уже наворачивались ей на глаза. Поэтому герцог не стал затягивать мучительный разговор, а оборвал его настоятельным вопросом.
— Кого убил Питер?
— Маркиза… маркиза Рамсбюри.
Безумием было проговориться герцогу и назвать это имя. Она погубила брата, погубила себя. Ведь герцог, как известно, был другом убитого маркиза.
59 
