135 
Он не прилагал усилий для достижения жизненных благ.
Обычный его день начинался с позднего, часов в двенадцать, пробуждения в пропахшей каннабисом спальне просторной четырехкомнатной квартиры с окнами на Серебряный Бор. Потом приходил массажист, когда-то задолжавший Киру некую сумму и теперь вынужденный отрабатывать в поте лица; иногда приходилось все же давать трудяге какие-то деньги; надо же человеку на что-то жить. После часового сеанса массажа – теплая ванна; вызов такси, поездка в ресторан, принадлежащий фонду, обед. Стейк, или форели, или бараньи ребра со шпинатом. Там же, в ресторане, в особенной комнате с удобными диванами, Кирилл посвящал положенное время обстоятельному отдыху. Как правило, выкуривал маленький шарик марокканского гашиша. Две затяжки – полчаса высококачественной эйфории. Листал какой-нибудь журнал, в основном безнапряжное глянцевое издание под многозначительным названием «Самый верхний этаж». Далее – главное событие всякого дня: обязательный визит в бассейн. Сухопутный человек, Кирилл безумно уважал все, что связано с большой водой, и первым условием идеального самочувствия считал плавание – ежедневно не менее трех тысяч метров, с паузами после каждой тысячи. Загребая прохладную воду, грамотно контролируя дыхание, он думал, что дело, может быть, в его фамилии, что дедушка Гаврила Кораблик, неизвестно откуда появившийся сто лет назад во Владимирской губернии, был мореходом, матросом, бороздил океаны, а на суше оказался по стечению обстоятельств? Прирезал, например, надоевшего капитана или боцмана – и сбежал?
Далее, опять на такси, внук Гаврилы возвращался домой.
Своей машины он никогда не имел. Вращение рулевой баранки считал уделом плебеев. Его возил все время один и тот же таксист, когда-то задолжавший некую сумму и теперь вынужденный отрабатывать в поте лица; иногда Кирюха все же давал бедняге какие-то деньги – надо же человеку на что-то жить.
Вечера проводил дома. Опять курил гашиш, смотрел телевизор. Постепенно сделавшись законченным синефилом, он приобрел домашний кинотеатр, подключился к «НТВ-Плюс» и часами напролет путешествовал по двумстам каналам, всегда имея под рукой подробную программу передач, где отмечал фломастером время трансляции наиболее интересных картин. Особенно возбуждал его «Полуночный экспресс» Алана Паркера.
Дважды в неделю вызывал девочек, подмешивал в их мартини амфетамин и забавлялся. Сексуальным маньяком он себя не считал, садомазо презирал, никогда не поднимал руки даже на самую глупую или дерзкую шлюху. Великодушие было его главным жизненным принципом.
Великодушие – вот последнее прибежище всякого палача и людоеда.
В первые годы нового тысячелетия дела в фонде пошли хуже. Предполагалось, что Никитин станет депутатом Государственной думы, но в стране начался мучительный, подчас и кровавый процесс, в газетах осторожно называемый «укреплением вертикали власти». Люди девяностых – профессиональные демократы, перекрасившиеся бандиты и махинаторы – покидали насиженные кресла, на их места приходили немногословные и очень дисциплинированные функционеры, действующие исключительно по приказу федерального центра.
Шеф Никитин не стал депутатом. Москва не одобрила его кандидатуру. Кое-где на уральских ветеранов спорта уже посматривали косо. Кирюху все реже вызывали на стрелки и разборки. Уголовная субкультура стремительно хирела. Вместо жуликов и боксеров перетирать и базарить теперь приезжали веселые сотрудники РУОПа, совершенно неотличимые от жуликов и боксеров. Но Кирилл Кораблик не переживал насчет своей невостребованности. Проблемы укрепления властной вертикали его не беспокоили. Погружать ножичек в глазик можно при любой политической системе. Гораздо больше, чем будущее фонда, его волновало новое дело, которому он посвятил себя целиком: устройство подвала.
Оборудованием двух пятнадцатиметровых комнат, с железобетонными перекрытиями, звуконепроницаемыми стенами и автономной системой отопления, электропитания и вентиляции, он занимался два года. Наступление стабильных времен сопровождалось бумом частного загородного строительства, и при покупке нужного оборудования проблем не возникло. Правда, затея обошлась в крупную сумму, но Кирюха, недолго думая, стал вкладывать в дело деньги, получаемые от Матвеева.
К тому времени он жил в основном именно на деньги Матвеева.
135 
