очень нудно 
91 
Услышав имя своего главного поставщика, Жабоед с трудом сдержал стон.
– Немного, – выдавил он. – А что, сильно ли пострадали…
– Его склад занялся в числе первых, – доверительно поведал Эльс. – Арака в бочках… вы же понимаете, почтенный Фаг, когда вспыхивает набитый ими по самую крышу амбар, получается целое море, да что там, океан огня.
Риггер живо представил забитый бочками амбар, затем вспомнил о пустых погребах своих трактиров – и, пошатнувшись, схватился за планшир.
– Что это с вами, почтенный? – озабоченно спросил капитан.
– Н-ничего, – сквозь зубы простонал Фаг. – Н-ничего страшного. Жара… сердце шалит…
– Да, климат здесь просто ужасный.
– А ведь он уверял меня, – забывшись на миг, тоскливо произнес Жабоед, – что не экономит на пожарных заклинаниях. Потому и цены ломит…
– Очень может быть, что говорил он истинную правду, – ван Леснильсен озабоченно глянул по сторонам и, понизив тон, зашептал: – Не чисто дело с этим пожаром, ох не чисто. Ходят слухи, что не обошлось без сильной огненной магии.
– Хотите сказать, капитан, это работа иторенов?
– Этого я не говорил, – полугном отступил на шаг и вновь огляделся. – И никто другой этого не говорил. Но… все ведь знают, у кого самая сильная огненная магия, не так ли?
– Но зачем ит… гхм, нужно было устраивать такое?
Вопрос был не самый умный и, будучи заданным, свидетельствовал о сильном расстройстве Жабоеда. Хотя по ту сторону океана сейчас царил мир – вернее, его зыбкая видимость, то и дело прерываемая пограничными стычками – здесь, в море Рейко, продукция пороховых мельниц не залеживалась в бочонках.
– Это ведает лишь Каменное Небо, – полугном с очень задумчивым видом уставился куда – то вверх. Фаг попытался последовать его примеру, но тут же болезненно сощурился под лучами полуденного солнца.
– Ходят слухи, недавно капитан Горгас со своими людьми вернулся из удачного похода?
– Слухи заметно преувеличивают, – быстро сказал Жабоед. – Вернулись не с убытком, однако ж скажу я вам, почтенный, доводилось мне видеть добычу побогаче… и часто.
– Охотно верю, – вкрадчиво промурлыкал полугном. – Слухи, они такие… к примеру, один из дошедших до меня слухов гласил, что из – за пожара в Совнароле целых три корабля не смогли навестить ваш замечательный остров. Ужасное расстройство, – улыбаясь, продолжил Эльс, – для некоторых уважаемых людей… ведь по их расчетам, на вашем замечательном острове должен был закончиться даже охиок.
– Если вы про ту дрянь, что зеленокожие выделывают из бананов, – мрачно буркнул Фаг, – то здесь уважаемые малость ошиблись. Если разбавить ее диким медом…
– …или хотя бы просто водой, – перебил капитан, – то ее можно будет пить, не спорю. Но лишь когда в округе не сыщется и глотка иного напитка.
Побагровев, Жабоед открыл рот… захлопнул его и принялся пощипывать свой правый рукав.
На острове за его спиной сейчас находилось около семи сотен вернувшихся из удачного рейда пиратов, которые уже успели спустить на выпивку и шлюх большую часть добычи. На пути же их твердого намеренья промотать оставшиеся монеты и прочее – вплоть до дыр на исподнем – имущество не далее как с позавчера высилась баррикада опустевших бочек. Эта вынужденная трезвость в сочетании со слухами о припрятанных запасах спиртного грозила обернуться взрывом.
Груз в трюме «Пузатой красотки» – у Фага уже практически не осталось сомнений насчет него – мог бы спасти трактирщика. А если «блокада» продлится еще неделю-другую – удвоить, а то и утроить его состояние… что было весьма неплохо, но по сравнению с перспективой избежать утопления в бочке охиока – а именно такую участь прошлой ночью сулил всем здешним трактирщикам бесновавшийся на площади абордаж-мастер с «Грозного Джа» – глубоко вторично.
– Чего вы хотите?
Прежде чем ответить, Эльс ван Леснильсен вытащил из кармана грушу, аккуратно протер ее платком и надкусил.
К вящему сожалению капитана, данный жест остался не оцененным собеседником по достоинству. Жабоед был риенцем, груши впервые увидел лишь по эту сторону океана и совершенно не в них разбирался. Будь же его родной дом южнее, Фаг смог бы заметить, что в руке у полугнома не обычная для этой части света гвилейская разновидность данного фрукта, но более крупная и желтая сиеская, прозванная за характерную форму – и, как поговаривали, за не менее характерный сладкий вкус – «бедрами распутницы». Быть может, он бы даже придавил имевшиеся у него жалкие ростки гордости и попросил оставить огрызок плода. Но Фаг, как сказано выше, был риенцем и потому даже не заподозрил, что на его глазах неторопливо поедают верных пять золотых.
91 
