40 
— Я собиралась пить какао. Пройди в кухню и достань чашки.
— Хорошо.
Вернувшись, она заметила, что он расставил табуреты у стола.
— Не хочешь какао? — взяла она инициативу на себя.
— Я бы не против.
Он говорил так тихо и робко, что Грейс растерялась. В ожидании, пока он заговорит, она поставила кастрюлю на плиту, налила молоко, добавила какао. Дэнни молчал, и она включила плиту и направилась к стойке.
— Что-то случилось с Сарой?
— Нет. С ней все в порядке. — Он поймал на себе ее взгляд. — Почему ты это сделала? Почему ты разрешила мне забирать ее?
Она пожала плечами.
— Ты папа Сары. Она любит тебя. Ты любишь ее.
— И?.. — Он не сводил с нее пристального взгляда.
— А что еще?
— Ты же не отдала Сару мне, чтобы подтолкнуть меня!
— Подтолкнуть тебя к чему? — Она рассмеялась. — О господи. Дэнни, ты же не верил, что я спала с тобой только потому, потому что ты мне нравился. Ты был уверен, что я обманщица, что мне нужны лишь твои деньги. Ты не поверил в мою беременность и выгнал меня. Ты с подозрением отнесся к моей идее о совместной опеке, и ты настаивал на подписании соглашения. Невозможно заставить тебя силой делать что-то.
— И ты не желала, чтобы я, испытывая благодарность за то, что мне разрешили видеться с дочерью, влюбился в тебя?
Некоторое время она в шоке смотрела на него, затем печально покачала головой. Он действительно верит лишь в меркантильность людей, им всегда что-то от него нужно.
— О, Дэнни, я не стремилась с помощью Сары втянуть тебя в отношения со мной.
— Правда?
— Правда. Я отдала тебе Сару потому, что ты ее папа.
— И ты от меня ничего не хочешь?
Грейс заколебалась. Она хотела, чтобы у них была нормальная семья. Она хотела, чтобы он стал тем счастливым, смеющимся парнем, который занимался с ней любовью в доме на пляже. Она хотела, чтобы и он желал ее, чтобы приветствовал ее, раскрыв объятия. Она хотела многого — и ничего. Она бы отдала все, чтобы построить с ним счастливое будущее. Но если он откажется, она просто уйдет в сторону...
Она уже знала, что честность Дэнни ценит превыше всего, поэтому сделала глубокий вздох и закрыла глаза.
— Я многого хочу, но я реалист. Ты не влюбишься, пока не будешь готов к этому. И никому не удастся тебя подтолкнуть.
Он опустился на табурет.
— Знаю. — Указав на плиту, продолжил: — Думаю, какао уже закипело.
— Ой! — Грейс бросилась к плите, горячее молоко перелилось через край кастрюли. — Похоже, мне нужно начинать заново.
— Думаю, нам обоим нужно начинать заново...
Не уверенная, о чем именно он ведет речь, Грейс не стала переспрашивать, поставила кастрюлю в раковину и наполнила ее водой.
— И как ты полагаешь, нам стоит начать?
— Первым шагом станет мое признание.
Она достала другую кастрюлю, налила молоко, насыпала какао. И пусть Грейс всего лишь слушатель, но теперь она намерена постараться понять его, а не выдумывать за него его же жизнь.
— Расскажи мне все.
Пока она зажигала газ, он уселся удобнее.
— Прошлой ночью я еще раз обдумал все события, что произошли со мной за последние несколько лет...
Он сделал паузу.
— И?.. — поинтересовалась Грейс, рассудив, что ее молчание он принял бы за невнимание.
— Мой брак с Лидией развалился до случая с Кори.
Грейс резко обернулась.
— Что?
— Сегодня, когда я укачивал Сару в ее колыбельке, я подумал о твоей невыносимой тоске, твоем одиночестве. Ты совершенно не похожа на Лидию. Мы с ней всю нашу совместную жизнь ссорились. Сначала она не хотела детей, затем, когда у нас появился Кори, хотела отдать его в школу для одаренных детей в Калифорнии. Мы ссорились потому, что она продолжала отталкивать сына, она не хотела, чтобы он был рядом.
— О...
— Не хочу сказать, что я не любил ее, когда женился, но мы оказались абсолютно разными людьми, с разными жизненными позициями. Мы упорно шли к разводу еще до смерти Кори. Сегодня я осознал, что мне нужно перестать путать одно с другим. Не смерть Кори положила конец нашему браку.
— О, мне очень жаль...
Он легко рассмеялся.
— Знаешь, что я о тебе думаю? У тебя действительно шестое чувство. Я в этом убедился еще тогда, в доме на пляже, наблюдая за вашим с Орландо общением и слушая ваши беседы. Я видел — ты особенная. Более того, у нас с тобой одна мера ценностей. Особенно в отношении семьи и обязательств. У нас с тобой есть то общее, чего и в помине не было у меня и Лидии. Общие надежды. В воскресенье я осознал, что нас связывает нечто более глубокое, чем простое физическое влечение. — Он замолчал на мгновение. — И я запаниковал.
40 
